200 километров до суда... Четыре повести

— Вот как мы с вами сделаем, — сказал он. — Завтра вернется из бригады Тымкилен. Он и каюр лучше не надо, и собаки у него, как волки крепкие. Сутки отдохнет, а третьего дня повезет вас в Белый Мыс. Согласны?

— Что же делать, если раньше нельзя, — ответила Таня.

— Раньше тоже можно, но так надежнее будет. Сами понимаете: дорога нелегкая, — сказал Антонов.

— Да нет, меня вполне устраивает, — поспешила заверить Таня, боясь, что он, подумает, будто она недовольна его решением, хотя на самом деле она была вполне довольна, уверенная, что теперь Копылову никак не удастся увильнуть от суда.

Таня растапливала печку, когда прибежала Лена, раскрасневшаяся с мороза, с сияющими глазами.

— Ну, Танька, живем! — весело сообщила она с порога. — Сразу шестеро ребят сегодня в школу побежали. Завтра-послезавтра все выйдут. И знаешь, жалко, что дом опустеет, скучища начнется! — Она бросила на стол портфель, села на табуретку, расстегнула пальто.

Тане передалось ее веселое настроение.

— Вот видишь, — сказала она. — У меня тоже хорошие новости. Договорилась с Антоновым, через три дня поеду в Белый Мыс.

— Ну, это ни к чему. Ты в Белый Мыс, а Костя — к тебе сюда. Я думала: он приедет, мы прямо здесь свадьбу отгрохаем, — пошутила она.

— Ты так говоришь, словно все решено.

— А я поняла все, — сказала Лена. И тут же спросила, смеясь: — Значит, ты вчера в свет выходила?

— А ты почему не пришла? Тебя весь вечер ждали. Глафира Дмитриевна говорила: вот-вот явишься.

— Так уж она и не знала! — фыркнула Лена. — Прекрасно знала, что меня не будет. И Тина Саввишна с Каклей на эту удочку попались.

— Не понимаю. Ты о чем?

— Да она этот пир-бал специально для тебя сочинила. Ты не представляешь, до чего она хитрая! За тобой послала, сказала, что я у нее, Тине Саввишне и Какле то же самое сказала, да еще так, что, мол, я прошу их прийти. А я сном-духом ничего не знала, — снова засмеялась Лена.

— Подожди… Но зачем ей? Почему для меня?

— Очень просто. Ей кажется, что ты огромадное районное начальство. А раз начальство — может пригодиться.

— Все верно, — сказала Таня. — Она меня просила мужа в стройтрест устроить.

— Вот видишь! Когда я инспектором роно была и приехала сюда в командировку, она мне почище пир закатила. И весь вечер внушала, что заведующий школой такой-сякой. А он был не такой и не сякой, просто терпеть не мог Смолякову и в конце концов перевелся отсюда.

— Ну и страсти у вас бурлят! — покачала головой Таня.

— А никаких страстей! — ответила Лена. — Хотела сама стать заведующей, а тут меня прислали. Представляешь, как она рвала и метала. Да, она тебе свой «музей» показывала?

— Показывала, — вздохнула Таня.

— И свиное хозяйство?

— И о свином хозяйстве говорила.

— Тоже конфликт был. По пять кабанов держала. Корм-то бесплатный: все отходы из интернатской столовой домой тащила. И главное, никакого стеснения. Заколют кабанчика пудов на десять, она возле магазина станет и торгует. И опять — никакого стеснения. Муженек, конечно, делает вид, что это его не касается. Я ей запретила отходы брать, мы теперь сами для интерната откармливаем. Чувствуешь, какой она страстью ко мне пылает?

— Чувствую…

— А, да ну ее! — махнула рукой Лена. И вдруг грустно сказала: — Хуже, что педагог она никчемный. Читает историю — слушать тошно. Ребята из старших классов откровенно смеются. Просто не знаю, что делать.

Лена умолкла. Лицо ее стало печальным. Тане показалось, что причина резкой перемены настроения у Лены не только в Смоляковой.

— Знаешь, Ленка, я бы на твоем месте поступила иначе, — сказала Таня.

— То есть?

— Если ты действительно любишь этого Павла и он тебя, почему надо скрываться?

— Все это сложно, Танька, — грустно усмехнулась Лена. — Ты не представляешь, что здесь тогда поднимется. Будет столько шуму и сплетен, с ума сойдешь.

— Обращать внимание на сплетни — ну, знаешь!.. — погнала плечами Таня. — У меня складывается впечатление, что все вы здесь боитесь Смолякову.

— Тебе хорошо говорить, а я ведь предвижу, что будет: побежит в партком, обольет грязью, будет кричать о моральном разложении, пойдут всякие разбирательства. Нет, Таня, я этого не хочу.

— А я бы поступила иначе, — упрямо повторила Таня. — Ничего бы не скрывала, а Смолякову уволила, раз она никчемный учитель, интриганка и сплетница. Пусть сидит возле мужа и кормит своих кабанов.

— Ты забываешь, что я работаю в школе, — снова грустно усмехнулась Лена. — Ребята ведь все узнают, здесь сразу все узнают. Как, ты думаешь, они будут смотреть на меня?

— При чем здесь ребята? Просто и ты и твой Павел — безвольные люди.

— Ничего ты, Танька, не понимаешь, — сказала Лена. — Не хочу я ни сплетен, ни скандалов. Вот и все. Попила?