200 лет С.-Петербурга. Исторический очерк

Тмъ не мене, нкоторыя даже изъ приближенныхъ къ Петру лицъ жили съ чрезвычайною для того времени роскошью. Первый примръ въ этомъ отношеніи подавалъ главный любимецъ царя, Меншиковъ. О немъ здсь кстати будетъ сказать нсколько словъ, такъ какъ личность его – одна изъ самыхъ замчательныхъ среди сподвижниковъ Петра. Онъ былъ весьма незнатнаго происхожденія, и по преданію, мальчикомъ торговалъ въ Москв пирогами, потомъ находился въ услуженіи у швейцарца Лефорта, и затмъ попалъ въ преображенскій полкъ. Петръ взялъ его къ себ въ деньщики, и съ этихъ поръ начинается его быстрое возвышеніе. Неученый, плохо грамотный, но чрезвычайно смтливый и способный, молодой деньщикъ полюбился царю своей расторопностью, преданностью, и умньемъ понять и оцнить намренія великаго преобразователя. Война со шведами дала Меншикову возможность обнаружить и военныя дарованія. Осыпанный наградами, любимецъ царя еще въ молодыхъ годахъ возведенъ былъ въ княжеское достоинство и достигъ званія фельдмаршала. Онъ былъ почти неразлученъ съ Петромъ, и являлся неизмннымъ исполнителемъ самыхъ трудныхъ его замысловъ. За заслуги и дарованія царь прощалъ ему многія вины. Меншиковъ любилъ пышность и почетъ. Домъ его съ самаго основанія Петербурга былъ лучшимъ по обширности и внутренней отдлк, такъ что Петръ, до постройки дворца на лвомъ берегу Невы, принималъ въ немъ иностранныхъ пословъ. У Меншикова былъ собственный придворный штатъ, состоявшій изъ камергеровъ, камеръ-юнкеровъ и пажей. На обдахъ у него подавали до 200 блюдъ, и кухнею распоряжались выписанные изъ Парижа повара. Парадные вызды Меншикова отличались царственной пышностью. Впереди шли скороходы, музыканты и пажи; затмъ двигалась великолпная карета заграничной работы, съ золотою княжескою короною наверху и гербами на дверцахъ, запряженная шестернею богато убранныхъ лошадей цугомъ. Верховые гайдуки въ форм драгунъ собственнаго полка князя замыкали выздъ. Немудрено, что народъ собирался на улицахъ толпами, чтобъ полюбоваться такимъ зрлищемъ.

Чрезвычайною роскошью и хлбосольствомъ отличался также адмиралъ графъ Апраксинъ. Его двух-этажный домъ, на мст ныншняго Зимняго дворца, съ обширнымъ садомъ по берегу Невы, славился отдлкою и дорогою заграничною мебелью. Въ этомъ дом собиралось и пировало все петербургское общество.

Знаменитый сподвижникъ Петра, графъ Борисъ Шереметьевъ, выдлялся среди другихъ вельможъ тмъ, что не любилъ излишества въ питьяхъ. За его обдами, гд ставилось обыкновенно до 50 приборовъ, пили умренно, и самъ Петръ никогда не принуждалъ его пить, зная что вино не доставляетъ ему удовольствія.

Среди своихъ обширныхъ преобразованій. Петръ заботился также о томъ, чтобы ввести въ своей новой столиц европейскія формы общежитія. Съ этою цлью онъ устроилъ "ассамблеи" – первый опытъ общественныхъ собраній. Установленныя въ 1718 году, он продолжались до конца царствованія Петра и въ первые годы посл его кончины. Петръ въ своемъ указ пояснялъ, что ассамблея – "вольное собраніе или създъ, длается не для только забавы, но и для дла, ибо тутъ можно другъ друга видть, во всякой нужд переговорить, также слышать гд что длается. При томъ же забава". Устраивались ассамблеи въ теченіе зимы поочередно въ домахъ вельможъ, причемъ хозяинъ предоставлялъ гостямъ только помщеніе и освщеніе, самъ же не обязанъ былъ ни встрчать, ни провожать, ни занимать ихъ, и даже могъ не быть дома. Гости собирались съ 4 часовъ дня и оставались до 10 часовъ вечера, проводя время въ разговорахъ, танцахъ и играхъ. Прізжать надо было непремнно съ женами и взрослыми дочерьми, такъ какъ царь въ особенности желалъ пріучить русскихъ къ женскому обществу и нарушить старый московскій обычай семейной замкнутости. Входъ въ ассамблеи предоставлялся всмъ дворянамъ, военнымъ и гражданскимъ чинамъ, знатнымъ купцамъ и старшимъ мастеровымъ людямъ. Иноземцы, отъ состоящихъ при посольствахъ до шкиперовъ и мастеровъ, играли тутъ выдающуюся роль; но современникъ Петра камеръ-юнкеръ Берхгольцъ жаловался, что русскія дамы и двушки "охотне выбираютъ молодыхъ неотесанныхъ русскихъ, большею частью унтеръ-офицеровъ гвардіи, чмъ насъ, иностранцевъ".

Отличительною чертою ассамблей, правила для которыхъ составилъ самъ царь, была чрезвычайная простота обращенія. Въ намренія Петра входило ограничить кичливость знатныхъ московскихъ бояръ и поставить дловыя заслуги и полезный трудъ наравн съ знатностью происхожденія; поэтому въ разнообразномъ обществ, собиравшемся на ассамблеяхъ, вс пользовались одинаковыми правами. Самъ Петръ первый подавалъ примръ доступности, и запрещалъ вставать съ поклонами при его появленіи. Нарушившіе правила ассамблей подвергались взысканіямъ, напримръ принуждались выпить огромный "кубокъ благо орла", наполненный виномъ.

Здсь кстати привести превосходное описаніе ассамблеи въ царскомъ дворц, сдланное Пушкинымъ: