200 лет С.-Петербурга. Исторический очерк

Здсь кстати отмтить, что въ 1752 году запрещено было дамамъ являться ко двору въ платьяхъ темныхъ цвтовъ. Распоряженіе это, повидимому, понравилось петербургскому обществу, такъ какъ до конца XVIII вка вкусъ къ свтлымъ и яркимъ платьямъ сохранялся, хотя воспрещеніе темныхъ цвтовъ не возобновлялось.

Такъ какъ въ придворные маскарады допускалось очень много публики, то первоначально, вроятно, нкоторые постители являлись въ несоотвтствующемъ платьи. Объ этомъ можно заключать изъ того, что въ 1742 г. предписано было указомъ: "дабы впредь въ маскарадъ желающимъ здить въ хорошемъ и не гнусномъ плать, а въ тлогряхъ, полушубкахъ и кокошникахъ не здить."

Маскарады давались также и въ Лтнемъ саду.

Многіе изъ петербургской знати строили себ дома, походившіе на дворцы, и вели необычайно роскошный образъ жизни. Особенною расточительностью отличался канцлеръ Бестужевъ. Графъ Апраксинъ держалъ открытый столъ для многочисленныхъ гостей и одвался съ большою пышностью, такъ что въ шкафахъ его накоплялось по нскольку сотъ дорогихъ кафтановъ. Гр. Разумовскій, хотя былъ сыномъ простой казачки, ввелъ въ обычай носить на плать брилліантовыя пуговицы и звзды. У нкоторыхъ вельможъ появились большіе хоры роговой музыки; лучшимъ считались нарышкинскій и разумовскій, принадлежавшій младшему изъ братьевъ Разумовскихъ. Этотъ хоръ впослдствіи купилъ Потемкинъ. Когда австрійскій императоръ Іосифъ II услыхалъ этотъ хоръ, то пришелъ въ полный восторгъ, и говорилъ потомъ, что никогда въ жизни не испытывалъ такого сильнаго музыкальнаго впечатлнія.

Пышностью обстановки и жизни славился и баронъ Строгановъ, выстроившій себ по плану знаменитаго Растрелли домъ на Невскомъ у Полицейскаго моста, существующій и понын. Въ этомъ дом Строгановъ далъ по случаю рожденія великаго князя Павла Петровича роскошный балъ-маскарадъ, описанный въ тогдашнихъ "вдомостяхъ". Приглашенные начали съзжаться съ 7 часовъ. Въ большой зал танцовали, а въ остальныхъ парадныхъ комнатахъ всю ночь потчивали дорогими винами, фруктами и конфектами "въ великомъ довольств". Съ 11 ч. вечера до 7 ч. утра тамъ же разставлены были столы для ужина, за которые маски поперемнно садились.

Едва ли не всхъ, впрочемъ, превосходили роскошью своихъ праздниковъ оба брата Шуваловы. Домъ Петра Шувалова, на Мойк, у Прачешнаго переулка, походилъ на музей по богатству собранныхъ здсь предметовъ искусствъ и рдкостей. Въ этомъ дом, рожденіе будущаго императора Павла тоже отпраздновано было роскошнымъ баломъ-маскарадомъ. Большая зала вся была уставлена тропическими растеніями и походила на садъ. Въ буфет блистали золотые и серебряные сосуды и фарфоровые сервизы. Но особенное удивленіе вызывалъ гротъ, гд поставленъ былъ столъ для императрицы и великаго князя. Вс стны грота были украшены сплыми гроздьями винограда, составлявшаго тогда большую рдкость въ Петербург. Изъ-за шпалеръ виноградника выставлялись камни разныхъ горныхъ породъ, отражавшіе блескъ огней. Между кристаллами стояли античные бронзовые и мраморные бюсты, изъ подъ которыхъ били фонтаны дорогихъ винъ.

На маскарадномъ бал у гр. Ивана Шувалова, вдоль внутреннихъ стнъ дома, во двор, устроена была ледяная колоннада. Освщенная огнями, она представляла такое чарующее зрлище, что петербургская публика добивалась повторенія, и черезъ недлю балъ былъ дйствительно повторенъ. На немъ веселилось до 1500 масокъ.

Къ концу царствованія Елизаветы придворная жизнь замтно пріутихла, такъ какъ здоровье императрицы требовало отдыха. Явилось даже преслдованіе чрезмрной роскоши въ обществ: въ 1761 году указомъ запрещенъ былъ ввозъ изъ заграницы "излишнихъ" вещей, какъ-то: кружевъ, блондъ и галантереи.

VIII. Первый русскій театръ въ Петербург. – Ломоносовъ. – Сумароковъ. – Волковъ. – Кончина Елизаветы Петровны.

Не одна только вншняя обстановка петербургской жизни длала успхи. Царствованіе Елизаветы Петровны было временемъ зачинающагося русскаго просвщенія, къ нему относятся первые шаги русской литературы и русскаго театра, оно блистаетъ именами Ломоносова, Сумарокова, Дмитревскаго, Волкова.