2000 № 06

Первой молчание нарушила бабушка Авдотья. «Тихон, — проговорила она тихим старушечьим голосом, — учил бы ты сына лапти плесть, нечего ему брандахлыстничать. Чем нанимать плетуханов, вместе будете оплетать семью. Да и лапти-то свои гораздо добротнее, уковыристее…»

Отец не стал возражать своей матери и тут же заставил меня цыновать лыки для будущего моего изделия, показал колодку, на которой я буду плести лапти на свою ногу, ширину лыка для этого размера, и я начал рядом с отцом первый свой настоящий труд. Конечно, качество концов, изготовленных мною, было плохое. Ленты выходили непараллельными, с зарезами и задирами по сторонам, но отец меня успокаивал: «Молодец, плетухан!» А уж когда лента совсем получалась некачественной, он велел отрезать другую, приговаривая: «За лыком будешь сам ходить, тогда и научишься беречь его, резать, как следует, и цыновать».

Так я провел весь вечер со взрослыми и всячески противился, когда меня отправляли спать на полати. Потом я долго не мог заснуть из-за впечатления, которое осталось от моего первого труда рядом с отцом, сплетающим настоящие, уковыристые лапти.

Проходило много вечеров, а я все еще готовился к плетению первого лаптя. Ох, и надоело мне цыновать лыки, хоть и надо-то было всего пять концов! Но отец, приходя с работы, спрашивал: «Ну, как твои дела, плетухан?» — и нещадно забраковывал мои ленты. Бабушка Авдотья пыталась убедить отца, чтобы он смягчил свои требования, но тот был неумолим: «Взялся за гуж — не говори, что не дюж!» Наконец-то отец принял мои заготовки и стал учить меня закладывать лапоть, то есть начинать плетение: «Сначала закладывается пятка, потом ступня и уж в конце головашка; потом лапоть примеряют к колодке, натягивают на нее, передергивая все концы, которых теперь уже стало десять, — помнишь, в начале плетения их перегибали пополам?»…Не один вечер потратил отец, чтобы научить меня закладывать пятку. В его отсутствие я и сам пытался что-то предпринять, но у меня не получалось. И я плакал от злости на себя, что не справляюсь с начатым делом и что вечером отец снова будет меня ругать за неумение. Представьте, уважаемый читатель, мальчика шести лет, бьющегося за успех в деле! Царствие небесное бабушке Авдотье, которая, как могла, успокаивала меня. «Сереня, — говорила бабушка, — не все сразу получается. Вот я в девках тоже с трудом научилась вязать чулки-варежки, а теперь, вишь ты, вслепую правлю». Но меня это мало утешало, мне хотелось, очень хотелось стать плетуханом, а у самого, без помощи отца, не получалось. Отец с работы возвращался поздно: в кузнице, где он был вторым кузнецом, или, как говорили, второй наковальней, шла подготовка к весенним полевым работам. Он радовался моей целеустремленности, хотя заставлял многократно расплетать и снова заплетать лапоток, начиная с пятки, где у меня повторялась то одна, то другая ошибка. Да, еще отец открыл мне секрет, чем правый лапоть должен отличаться от левого, о чем я и думать не думал, так как обувь, которой мы пользовались в те годы, не различалась на правый и левый валенок или лапоть.

«Старик плетет лапти, старуха прядет пряжу». Эта картина неизвестного художника первой половины XIX века хранится в Государственной Третьяковской галерее.

Таким образом, не одну неделю потратил отец на обучение сына, кстати говоря, единственного: другие дети в семье были девчонки. И вот мои старание и настойчивость привели к тому, что отец остался доволен моими достижениями, и мы вдвоем перешли к следующей операции: вставили в лапоток колодку. Я начал перетягивать концы, чтобы лапоть был плотным, хорошо облегал колодку, принял ее форму. Затем приступил к оформлению головашки и плетению. Я до такой степени увлекся этим, что все мои детские мысли были о том, чтобы скорее сплести самому себе лапти, пойти в них на улицу и похвастаться друзьям. Но дело подвигалось медленно: отец не снижал своих требований к моей работе, заставляя переделывать то, что сделано с ошибками. Бабушка молилась, просила у Бога, чтобы он послал рабу Божьему Сергию много терпения в трудах…

Наконец-то настал тот день, когда я под присмотром отца и с его помощью сплел первый лапоток на свою ногу! Конечно, хоть лапоть и был похож на лапоть, в нем хватало недостатков, которые портили его вид. Тем не менее вся наша семья любовалась первым моим изделием. Бабушка несколько раз перекрестила меня и помолилась за меня перед образами с лампадкой.