2000 № 06

Дело в том, что в эти годы я руководил Клубом интересных встреч в гарнизонном Доме офицеров. Вступить в него мог любой желающий — и военнослужащие, и члены их семей. Сначала на первых заседаниях нас было с десяток — полтора, но постепенно желающих становилось все больше и больше. Действительно, мы были счастливы от встреч с интересными людьми, чувствовали себя одухотворенными, переживая заново события их удивительной жизни. Мне, как президенту Клуба, было поручено организовывать и вести эти встречи в одном из залов Дома офицеров, куда приходили все желающие. Регулярно собирался актив нашего клуба, чтобы распределить обязанности по подготовке встречи: договориться с интересным человеком, сделать объявление, придумать, какой сувенир вручить почетному гостю. Большую помощь клубу оказывали начальник Дома офицеров и заведующая библиотекой. В связи с тем, что у нас не было никаких средств на проведение встреч, мы изобретали разные способы, чтобы сделать их по-настоящему интересными и волнующими и по-домашнему уютными. Многим было известно о моем умении плести различные изделия из лыка и ивового прута и меня частенько просили сплести пару лаптишек в подарок гостям клуба. Я старался эти заказы выполнять и плел лапотки из ивовой коры во всякое свободное время.

И вот на встрече с нами — долгожданный Семен Степанович Гейченко, директор Пушкинского музея-заповедника. Все встали и долго аплодировали ему. Он не спеша стал рассказывать о жизни и творчестве Пушкина и постепенно заворожил нас своим особенным, простым и точным народным говорком. А уж о некоторых неизвестных страницах жизни гения все слушали, затаив дыхание. Подошла встреча к концу, отгремели аплодисменты, и я вручил Семену Степановичу сверток с подарком. Он его развернул и воскликнул: «О, да ведь это лапти! Ты уж сплети лапти-то для музея, а то у нас в экспозиции нет их, да еще никак не отыщем бильярдные шары, которые держал в руках Александр Сергеевич. Да обноси лапти-то, чтобы они имели вид настоящей обувки!» Я перед лицом всех присутствующих дал слово Семену Степановичу, что сплету лапти из настоящего лыка, только потребуется время для его приобретения и есть затруднения с обнашиванием обуви, так как в наше время в лаптях не ходят. Семен Степанович отпустил в мой адрес какую-то похвалу, после чего мы расстались, а я с воодушевлением принялся за дело, не ожидая тех сложностей и препятствий, которые оказались потом на моем «творческом» пути.

Дело в том, что на Псковщине липа встречается лишь в парках и садах, а лыко заготавливают с молоденьких деревцев, растущих в лесу. Такие заросли липы есть в Мордовии, Пензенской и Рязанской областях, где мне в годы войны приходилось работать на заготовках леса. Пришлось обратиться к моему крестному, Афанасию Ивановичу Янкову, жителю поселка Пашково Земетчинского района Пензенской области. На первое письмо он ответил, что лапти теперь не носят и лыко не заготавливают. Во втором письме я подробно описал, для чего мне нужно лыко, и примерно через месяц получил посылку в виде большого фанерного ящика, наполненного каталками лыка со знакомым ароматом липового сока.

Оставалось сделать колодку на 45—46-й размеры, а инструменты — кочетыг и остро отточенный нож — были всегда в готовности.

Лапти получились на славу. Для полного комплекта необходимы были оборки и портянки для лета и онучи для зимы. На оборки пошел шпагат, свитый из пеньки, а портянками поделился из своих запасов.

Последняя трудность — как обносить лапти, чтобы исполнить просьбу Гейченко. Приближался Новый год, и моя жена, Елена Ивановна, и ее подруга, Антонина Афанасьевна, посоветовали мне выступить на бале-маскараде в костюме крестьянина, давних лет. Женщины изготовили зипун из старой шинели, шапку в виде стога, бороду из пакли. Обувшись в лапти, предстал я перед ними в этом костюме и пропел начало сусанинской арии: «Чуют правду!»

В Доме офицеров к встрече Нового года готовили призы за лучший костюм, за лучшее исполнение песен и танцев. На это празднество мы и отправились семьями.

В сумерках предновогодней ночи я шел по военному городку в своем одеянии, вызывая удивление. Поверх «экзотической» одежды с плеча свисал настоящий плетеный кошель, в руках — палка. Кошель был сплетен еще в войну и теперь, наполненный конфетами, пришелся кстати.

При моем появлении в зале смолкла музыка, кавалеры и дамы перестали танцевать, раздались аплодисменты, все стали меня поздравлять с Новым годом, шутить, а я угощал их конфетами из кошеля. На празднике я выиграл приз и обносил лапти — можно было ехать в Михайловское.

Вскоре после Нового года на машине моего сослуживца Серафима Ивановича Третьякова мы отправились в заповедник. Семен Степанович с благодарностью принял подарок и пригласил нас на очередное празднование дня рождения А. С. Пушкина…