2000 метров над уровнем моря[= Аданешь]

Сказано-сделано, и вот мы опять мчимся по шоссе. Вскоре дорога перевалила через небольшую горную гряду, за которой, казавшаяся бесконечной, пустыня, наконец, уступила место саванне. И хотя растительность здесь была довольно скудная, после мертвой пустыни и она радовала глаз, пусть пыльной, сероватой, но все же зеленью. Травы практически не было, лишь какие-то колючки торчали кое-где из-под земли. Редкие кустики перемежались странной формы корявыми деревцами с приплюснутой, похожей на блин, кроной. Но вскоре и саванна стала превращаться во все более и более живое пространство, растительность стала значительно гуще, а в некоторых местах даже сплошной стеной подступала к дороге.

Вдалеке показался какой-то указатель, и Аданешь сбавила ход. На большом, тронутом ржавчиной, металлическом щите, выцветшей и местами облупившейся краской было написано: «Национальный парк Аваш». Мы свернули на проселочную дорогу, уходящую вглубь саванны. Некоторое время двигались довольно быстро, но вскоре «Виллис» запрыгал, как мячик, и пришлось сбросить скорость километров до двадцати, потому что дорога стала ужасной. Внезапно, прямо перед нами дорогу перебежала зебра. Я даже привстал от неожиданности — таких животных на воле мне видеть не доводилось. Наташа захлопала в ладоши и подпрыгнула, мне даже показалось, что она сейчас вывалится из машины. А вот Аданешь даже бровью не повела, будто она каждый день только и делает, что разъезжает по саванне, кишащей зебрами и прочей экзотической живностью.

— Зебра, — на всякий случай сказал я.

— Я вижу, — спокойно ответила Аданешь. — А вот еще и свинья.

На дорогу выскочил здоровенный кабан и потрусил перед машиной, не обращая на нас никакого внимания. Аданешь пришлось несколько раз посигналить, прежде чем тот соизволил свернуть в сторону.

— Ой, смотрите, киска! — закричала Наташа.

И правда, слева от нас, совсем недалеко, стоял на пригорке могучий молодой леопард, с великолепной, ярко рыжей, сверкающей на солнце антрацитовыми пятнами, шкурой. Я невольно засмотрелся на этого зверя. Пожалуй, такой грацией, изяществом, не обладает ни одна дикая кошка. Впрочем, красота этого животного также необыкновенна, как его ум и коварство. Почему-то бытует мнение, что самые опасные хищники — это львы и тигры. Из-за размеров, наверное. Однако нет более кровожадного зверя, чем леопард. Подтверждением тому служат многочисленные рассказы охотников и шокирующие описания в книгах. Всюду, где он обитает, его считают одним из наиболее мощных, умных, смелых, коварных и опасных зверей. Невероятная сила, молниеносная реакция и незвериная сообразительность — вот его отличительные черты.

— У нас его называют «хозяин саванны», — сказала Аданешь.

Дорога пошла немного под уклон, и вскоре мы подкатили к решетчатым воротам с надписью «Кемпинг Аваш», от которых вправо и влево тянулся забор из колючей проволоки. Видимо, чтобы обезопасить постояльцев от визита непрошеных гостей из саванны, особенно тех, пятнистых. Однако, как я потом узнал, из хищников здесь обитают не только леопарды. В парке Аваш можно встретить гепарда, степную рысь и сервала. Да и остальных обитателей саванны, в первую очередь, кабанов, вряд ли кто из постояльцев пожелает увидеть в качестве соседей по ночлегу.

Из покосившейся деревянной будки вышел пожилой мужчина, вооруженный, однако, дробовиком. Следом за ним выбежали четыре собаки неопределенной породы. Аданешь обменялась с охранником несколькими только им понятными фразами, и он не спеша отворил ворота.

Спустя минуту, мы остановились возле небольшого вагончика, в котором располагалась администрация. К слову, апартаменты в кемпинге, тоже представляли собой небольшие вагончики, десятка два, не меньше, разбросанные вдоль берега реки Аваш. В каждом из них были две небольшие комнаты с отдельными входами. Вагончик оказался на редкость хорошо оборудован: в номере — просторная двуспальная кровать, кресло, журнальный столик, душ и туалет. Единственное, чего там, к сожалению, не было — кондиционера. Да и холодильник не помешал бы.

Ознакомившись с обстановкой моего номера, Аданешь с Наташей отправились на свою, девичью, половину, а я разделся и полез в душ. Мне не терпелось поскорее смыть с себя данакильскую пыль. Вода подавалась прямо из реки, поэтому была слегка мутноватая, но это меня нисколько не смущало. Нагретая солнцем прямо в накопительном баке на крыше вагончика, она приятно ласкала раздраженную зноем и пылью кожу. Я мылился с ног до головы раза три, пока, наконец, не ощутил себя чистым и посвежевшим.

Через полчаса мы встретились у входа. Солнце уже клонилось к закату, и в свете его багряных лучей, саванна окрасилась в причудливые цвета: от нежно-розового до кроваво-красного, — поражая взор своей совершенно нереальной, мистической красотой. Мы немного прогулялись вдоль берега реки, а когда сгустились сумерки, зашли поужинать в ресторан, который находился неподалеку в огромной, завешанной противомоскитными сетками, беседке.