2008_ 6 (555)

От этого заголовка за версту несет эпатажем. Нам ли, старикам, не знать, что репрессии все-таки были, ибо живы еще их жертвы и сохранились вещественные доказательства. И в то же время эта фраза правдива в том смысле, что репрессии тех лет по-настоящему донизу не доходили. В 30-е годы я был уже подростком, читал газеты и вообще жил атмосферой тех лет. Рос я в семье служащего. Мне довелось учиться в разных школах — и в сельских, с детьми крестьян, и в городских, с детьми рабочих и служащих. И я не помню ни в своей семье, ни среди школьников разговоров, что вот-де кого-то «взяли», «увезли». Сменил много учителей, даже застал учителей старой, дореволюционной школы. Но и среди них не было ни одного репрессированного. Было такое ощущение, что все репрессии идут где-то наверху. Сейчас говорят, что жили в страхе. Да не было внизу никакого страха! Народ жил своей довольно трудной жизнью. И простым людям, особенно женщинам, было наплевать, что где-то там расстреляли какого-либо Бухарина или Зиновьева. Расстреляли — значит, так надо. Верили вождю.

Мне вспоминается послевоенный разговор с одним отставным полковником, героем Сталинграда. Спросил его, как же он, бывший поручик царской армии, уцелел в 30-е годы. Ответ поразил меня. А я, говорит, тогда был беспартийным. Комиссия по реабилитации проделала огромную работу — сделала точный подсчет числа жертв сталинских репрессий. Выводы комиссии фактически засекретили. Нет, их опубликовали, но ими никто не пользуется из-за их мизерности. По числу жертв современные правители переплюнули Сталина. Но чего не сделала эта комиссия — это анализа классового и партийного состава репрессированных. А это было бы интересно и полезно знать. Может, кто-нибудь из читателей «Дуэли» этим займется?

Недавно по телевидению показали передачу о строительстве Беломорканала. Строили его в 1932 году. Но репрессий тогда еще не было. Значит, строили его уголовники. Уголовный мир тогда еще был силен, и я это застал. Помню и обилие карманников. Боролись с ними, но сейчас об этом пишут мало.

Как-то в «Дуэли» прочел коротенькую заметку Ройзмана Соломона «Дети кулаков». И вспомнил один разговор. После войны в деревне, где я родился, мне рассказывали, как какой-то кулацкий сын стал директором стеклозавода и прислал колхозу ящик стекла.

Коллективизацию и раскулачивание помню, а с кулацкими детьми бегал по деревне. Все они получили образование. Некоторые погибли на войне, но в деревню не вернулся никто. Судьба раскулаченных сложилась по-разному. В «гулагах» они не сидели. Многие просто ушли в город и стали рабочими. Хорошо бы этому Ройзману изучить эту тему и написать подробнее.

Вообще, роль кулаков у нас преувеличивают. Высылка 3–4 человек из деревни никак не повлияла на деревенскую жизнь и быт. И уж нелепо говорить о каком-то уничтожении крестьянства. Деревня просто стала жить колхозом — только и всего. Появились тракторы. Первые колхозы были небольшими (один на деревню) и были легкоуправляемыми. Председателями ставили простых мужиков. Деревню подорвала война и послевоенные реорганизации. Ну а добила ее нынешняя перестройка.

В.Ф. ГУСЕВ

ИТАР-ТАСС

ПУТЬ В НИКУДА