2009_12(611)

Как-то написал о них статью в «Дуэль», где утверждал, что евреи способны только к той работе, где не требуется физический труд. Посыпаю голову пеплом — я ошибался. Ещё с момента опубликования статьи меня глодал червь сомнения: а прав ли я, не обидел ли я хороших людей, для которых труд, любой труд, в том числе и физический, а не только говорильня на эстраде, пиликанье на скрипке или изготовление заляпанных краской холстов под видом шедевров живописи, есть дело чести, доблести и геройства. А недавно, прочитав книгу Ю. Мухина «Три еврея, или Как хорошо быть инженером», окончательно убедился в том, что был глубоко неправ. Мухин рассказал в своей книге о двух тружениках. Я же заявляю, что их не двое, а гораздо больше, три или даже четыре, и постараюсь это доказать.

Моя жена происходит из семьи, которую в старорежимные времена назвали бы рабочая династия. Её отец, брат и много других родственников работали на Московском электротехническом заводе им. Владимира Ильича, на том самом бывшем заводе Михельсона, где когда-то злая эсерка Фанни Каплан стреляла в Ленина.

С ностальгией вспоминая прошлую жизнь, заводчане каждый раз обращали внимание на одну деталь, которая затмевала в их сознании и то, что на заводе выступал вождь мирового пролетариата, и то, что их завод при Советской власти был одним из крупнейших московских предприятий, выпускавший в том числе и очень серьёзную продукцию военного назначения. Как нечто уникальное сообщалось, что на заводе в литейном цехе работал… еврей, кстати, очень хороший работник. Его жена, тётя Бетя, продавала газировку (1 коп. стакан без сиропа, 4 коп. — с сиропом). Правда, дети рабочую династию продолжать не стали: Коля, отслужив в армии, устроился ударником в каком-то эстрадном оркестре, Ася, кажется, пошла в стоматологи. Но все они, судя по воспоминаниям, были очень хорошими людьми.

Во время царствования Хрущева, когда немного приоткрылась калитка в стене, разделявшей нашу страну и Запад, по заводу разнёсся слух, что у этого работника литейного цеха есть брат, проживающий в Англии, и что англичанин с женой и сыном намерен приехать в гости к своему российскому родственнику. Чтобы не ударить в грязь лицом перед иностранцами, на прилегающей к заводу территории были предприняты чрезвычайные меры: срочно приведены в порядок тротуары, заделаны дыры в заборах, а сами заборы покрашены.

Еврей-англичанин и вправду приезжал в гости к своему русскому брату. Вспоминают, что раздавал дворовым ребятишкам шоколадки. Было очень трогательно или, как теперь говорят, «волнительно».

Вот вам труженик номер один: в литейном цехе, простой рабочий.

Приведу пример номер два.

Несколько лет назад довелось побывать в служебной командировке на Святой земле, а точнее — в Израиле. Ну что сказать, страна, как страна, только уж больно маленькая, совсем не соответствует тому шуму, который она производит в мире. Да и столица не того, так, вроде какого-нибудь нашего приморского городка средней руки.

Идём раз вечером по Тель-Авиву, человек шесть, прогуливаемся посередине пешеходной улицы. Ну, естественно, по нашей родной традиции громко изъясняемся на нашем опять же родном привычном жаргоне, в котором каждое второе слово рекомендуется произносить негромко. Вдруг нам чуть ли не на шею бросается молодой мужчина среднего роста.

— Родные мои! Здравствуйте! Можно с вами хоть немного вмести пройти?

— Да присоединяйтесь. А в чем дело-то?

— Да ведь смеяться будете. Я — еврей, но работаю, только не смейтесь, на шахте в Воркуте. Понимаете, шахтер. Дочь учится в Иерусалимском университете. Пригласила меня сюда как бы в гости. Ну, я и приехал. Вот уже неделю здесь. Истосковался: поговорить не с кем, выпить не с кем. Услышал родную речь и так захотелось домой, к своим.

Так и прошёл он с нами несколько кварталов. Вот вам уже второй пример.

А так как, сколько я ни вспоминал, но так и не смог припомнить из своей житейской практики ни слесаря, ни токаря из них, то воспользуюсь примерами из книги Юрия Игнатьевича. В ней даны великолепные портреты двух из них. Правда, не рабочих, а руководителей производства: один — директор завода, другой — главный инженер. Но всё же это люди, занятые в производстве реальных вещей, а не виртуальных предметов.

Таким образом, имеем уже четырёх. Немало. Но я думаю, на самом деле их гораздо больше. Просто мы о них ничего не знаем.

Поэтому, товарищи, призываю вас — пишите в газету о евреях-шахтерах, евреях-лесорубах, евреях-тружениках полей и морей, которых вы лично знаете. Дадим отпор этим, как их там, антисемитам. А то совсем распустились: видите ли, на телевидение их не пускают. Ишь, чего захотели! Там своим-то места не хватает.