_2014_10_07_09_17_46_052

с его родителями прошло тоже без церемоний.

Вечером Маффин кивком позвал Форда, чтобы поговорить

с ним с глазу на глаз.

— Он баронет, ты понял?

— Пока нет, но будет.

— Да я не об этом. Тебе бы и в голову не пришло!

— Ничего не скажешь, уважаю, — Форд лаконично вынес вер-

дикт сдержанности Джима.

— Я тоже.

— Не будем дергаться. Мы же его знаем.

— Вот именно, — кивнул Маффин.

Начиная с этого лета, каждый год они гостили в Эджерли-Холле.

56

ЧАСТЬ I. ГЛАВА V

Глава V

Прячут лицо, спиной пленяя…

И. Бродский «Лагуна» (VI). 1973

Джим и сам пришел бы сюда. Венеция стала значимой частью

его книги. Теперь, когда у него появился литературный агент

и контракт с условиями продвижения книги, Джим был обязан бы-

вать и на тех мероприятиях, которые не были связаны ни с теат-

ром, ни с его бизнесом. Тринадцатого октября, в среду утром, в Национальной галерее открывалась выставка «Венеция: Кана-

летто и его соперники».

Джим рассматривал виды похожего на коллаж или мозаику го-

рода. Дворец дожей — настолько изящный, что кажется кружевным.

Город, доверившийся морю и отдавшийся воде, словно смелая жен-

щина, в груди которой бьется сердце морехода. Архипелаг из плос-

ких глинистых островков неподалеку от Адриатического побережья

на северо-востоке Италии. Пристань, залитая водой, ставшая яко-

рем надежды в золотом океане света восходов и закатов для тех, чьим уделом было изгнание. Какая пропасть лежит между шумным

миром суетных мегаполисов и видением этого, плывущего по вол-

нам, словно огромный гостеприимный каменный плот, города.

Джим, бродя по залам, вспомнил ведуту XVII века — гравюру, изоб-

ражающую Венецию с высоты птичьего полета, которая принадле-

жала его предку — граверу Джеку Эджерли. Именно он связал

навсегда жизнь своей семьи с миром книг. На гравюре город очень

похож на корабль, плывущий под парусами.

Ее он увидел в зале, когда куратор выставки Джоакино Колани рас-

сказывал о ранних эмигрантах Венеции. Она стояла близко к гово-

рившему, стараясь при этом никому не мешать. Слегка отклонившись

назад, она замерла мягко и плавно, так, что в ее позе осталось больше

движения, чем в прерывистых перемещениях других посетителей.

На ней были бежевые свободного кроя брюки и шелковистая черная

блуза, воздушными складками ниспадавшая по спине и подхваченная

57

СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН

тонким поясом. Это напомнило Джиму что-то очень знакомое. Где-то

он видел эту спину. И вспомнил: Флоренция, Гиберти — восточные

ворота Баптистерия, Ной, скульптурная группа справа. По его мне-

нию, самая прекрасная женщина в скульптуре, лицо которой никто

не видел или видели только избранные. Куратор закончил говорить.

Джим подошел к ней и тихо спросил:

— Когда вы жили во Флоренции в пятнадцатом веке…

Она обернулась.

— Джеймс!

— …вы позировали Гиберти?

Она улыбнулась уголками губ.

— Не нужно быть детективом, чтобы догадаться, кто вам рассказал

о Флоренции. Остается гадать, что она вам не успела доложить.

Он комично сдвинул брови и мотнул головой. Крупные кудри на

лбу колыхнулись, как челка пони. Она заметила, что при этом на

его переносице собрались морщинки — глубокие горизонтальные

складки вместо суровых вертикальных стрелок между бровями.

— Простите, не понял?

— Не знаю, как насчет пятнадцатого, а в двадцать первом веке

я прожила во Флоренции чуть меньше пяти лет.

— Серьезно?

На них обернулись.

— Простите. Я ничего не знал об этом. Просто вы действительно

очень похожи на одну из фигур на восточных воротах Баптисте-

рия. Думаю, вы их знаете лучше меня. На панели «Ной» женская

фигура справа.

Виола задумалась, вспоминая.

— Вы здесь по заданию редакции или по собственной воле? —

спросил Джим.

— У меня выходной.

Он вопросительно посмотрел на нее.

— Я работала в воскресенье. Помните? На вручении «Книжника».

За это положен один свободный день на неделе. А вы, Джеймс? — ее

глаза засветились, — Венеции так много в вашем романе.

— Да, — кивнул он. — Вы любите Каналетто или кого-то из его со-

перников?

— Венецию, — она остановилась перед очередным видом Боль-

шого Канала. — Я знаю ее наизусть.

58

ЧАСТЬ I. ГЛАВА V

Они неторопливо переходили от одного изображения к другому.

— Кстати, Джеймс, я думаю, что «Феникс» оставил в Венеции

свой след. Театр там называется «Феникс». Есть отель — «Феникс

и артисты». Я много раз в нем останавливалась. И, если вы правы, то это название — «Феникс и артисты» — пожалуй, больше подхо-

дит не гостинице, а труппе театра «Глобус».

— Несомненно! — заволновался Джим. — Подумайте сами, два го-

рода — Венеция и Лондон, два театра — «Феникс» и «Глобус». Оба

города когда-то правили морями, а театры стали их символами.

С одной стороны, очень разные, а с другой — очень близкие друг

другу — разделенные морем и соединенные им. Простите, я могу

говорить об этом часами.

— К счастью, мы договорились об интервью. В последнее время

я много думаю о вашей книге.

Покинув «Каналетто и его соперников», они вышли на площадь.

Солнце слепило.

— Фрея... — Джим запнулся, — …если вы не против, я предлагаю

не откладывать наш разговор.

— Но у меня нет с собой диктофона.