_2014_10_07_09_17_46_052

дверью находился рабочий кабинет Джима. Он извинился и по-

просил еще немного подождать. Виола попала в пространство, совсем не похожее на звенящий всеми струнами XXI века дизай-

нерский интерьер фойе и зала. Здесь было уютно и опрятно, но

размеренности и обветренного порядка не было и в помине.

61

СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН

Книги лежали одна на другой, теснясь на табуретах и столе, пере-

межаясь с другими предметами — бумагами, журналами, фотогра-

фиями, даже подушками для кресел. На столе — сумка с ноутбуком.

Плотные шторы на окне раздернуты. Два «ушастых» кресла и ма-

ленький диван с красной гобеленовой обивкой стояли у книжных

полок и небольшого скромно оформленного камина. Остальная

мебель была из неполированного старого светло-седого с легким

бронзовым оттенком дерева. Виола, оглядевшись, подумала:

«Я это знаю. Я сама живу так».

Джим выглядел иначе, чем утром, когда освеженный, в чистой

сорочке и льняных брюках сел в кресло напротив нее. Еще влаж-

ные после душа волосы были зачесаны слева направо и назад, открывая высокий лоб с созвездием едва заметных родинок и го-

ворящими об усталости глубокими поперечными морщинами. От

него еще исходило тепло горячей воды, разогревшее кожу и про-

никшее вглубь, наполняя и расслабляя его. Было видно, что здесь

он в полной мере чувствовал себя дома. Спокойно, чуть вопроси-

тельно, с подкупающей улыбкой он смотрел на нее.

— Почему вы написали эту книгу, Джеймс? Вопрос, кто был Шек-

спиром или кем был Шекспир, несколько веков не дает покоя

людям. Кто же он для вас?

Он заговорил медленно.

— В нашем представлении гений — всегда мужчина. И никогда —

женщина. Мы часто слышим выражение «Ренессансный чело-

век», естественно соотнося его с мужским архетипом — живо-

писца, ваятеля, ученого, зодчего, поэта. Я думал, какой могла бы

быть «Ренессансная женщина», проявись ее гений. В сохранив-

шихся материалах и документах того времени я нашел немало на-

меков, которые удивительным образом ложатся на мою версию.

И почему бы этой гипотезе о жизни Шекспира не иметь права на

существование наряду с другими, тем более что это — художествен-

ная литература?

— Этот фокус в исторически альтернативных романах меня не-

много смущает. Имеем ли мы право предполагать, что было бы, если бы сложилось иначе, чем нам известно?

— Но, ведь, речь не идет о реальной жизни. Автор имеет право

толковать известные факты и, опираясь на них, создавать свою

версию.

62

ЧАСТЬ I. ГЛАВА V

— Однако многие герои вашего романа — исторические пер-

сонажи.

— История — это театр фантомов. Я всего-навсего придумал об-

разы этих людей. Какими они были на самом деле, кто знает?

— Вы строите свою версию, опираясь в большей степени на со-

неты, чем на пьесы Шекспира, почему?

— Именно сонеты позволяют понять главное: английский

язык будто специально создан для женщины-поэта, чтобы напи-

санное ею могли читать от своего имени и мужчины, и жен-

щины. Гендерные различия стерты, глагол работает для обоих

полов. Женщине, пишущей на многих других языках, прихо-

дится заменять глаголы, прилагательные и другие части речи

безличными формами, если она хочет, чтобы ее произведения

могли читать от своего имени и мужчины, тем самым жестко

обедняя и ограничивая свободу поэзии. Истинная поэзия не

может быть только мужской или только женской. Она универ-

сальна. Однако я не согласен, что уделил больше внимания со-

нетам. Могу перечислить пьесы, которые поддерживают мою

версию: «Как вам это понравится», «Зимняя сказка», «Цимбе-

лин», «Два веронца», «Венецианский купец», «Бесплодные уси-

лия любви», «Гамлет» и, разумеется, «Двенадцатая ночь». Это

и поэмы — «Венера и Адонис», «Лукреция», «Феникс и Голубь»

и «Песни для музыки». Все они перекликаются друг с другом

или развивают многое из рассказанного в сонетах. Это и стало

стержнем сюжета всей книги.

— Вы сказали, что не существует архетипа женского гения?

— Она непохожа ни на кого. Сказочное удовольствие работать

над этим характером. Посмотрите, какая она разная в своих про-

явлениях: порывистая, резкая, если хочет, чтобы ее оставили

в покое; нежная и страстная; верный, пылкий, преданный друг

и удивительно терпимая и терпеливая. Она радуется, осознавая

свою необычность и превосходство, свою способность мыслить

образно, смело, стремительно улавливая тему. Ее горячность при-

влекает к ней людей и она же воздвигает барьеры во взаимоотно-

шениях с ними. Она не распущенна, она энергична, раскованна

и артистична. Но главное — она талантлива. Мне кажется, это при-

ятно и удивительно — быть в ее компании.

А про себя Джим подумал: «в твоей компании».

63

СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН

— А Том? И их отношения?

— Том для Виолы — это как Венеция для всех, кто когда-то давно

искал и находил в ней одновременно надежное убежище и сво-

боду. Их восприятие мира очень схоже. Они оба — путешествен-

ники, странники, искатели, наделенные мощнейшим зарядом

энергии, движущей их и поддерживающей в состоянии вечного

непокоя. Эта энергия проявляется во всем — в потребности и же-

лании буквально постоянно двигаться, преодолевая пространство