_2016_04_06_20_06_41_376

должен был закончится.

Слишком все хорошо, чтобы быть правдой. Так не бывает. Жизнь, сука,, никогда не позволит. Лишь

прикоснуться и потрогать кончиками пальцев, чтобы потом до конца своих дней вспоминать эти

прикосновения.

- В шоке она. Не трогай пока. Я дом осмотрел – все чисто. Он скорей всего на моте подъехал конверт

швырнул уже после того, как выстрелил. – Афган склонился к Наде, несколько секунд в глаза

смотрел, хотел закрыть, но руку тут же одернул. - Мгновенная смерть, даже понять ничего не успела.

Всем бы так умирать. Увозим Оксану твою, ничего здесь не трогаем. Менты не скоро приедут. Если

кто и слышал чего – молчать будут. Менталитет у наших такой – моя хата с краю ничего не знаю.

Давай снимки собираем и уходим.

Теперь Руслан не слышал его, он продолжал гладить холодную щеку Оксаны и чувствовал, как

внутри боль пульсирует - живая и вечно голодная тварь. Она дышит и стонет вместе с каждым

вздохом Оксаны. Резко привлек её к себе, пальцами в волосы зарылся, вдыхает запах, а от него еще

больнее. Больнее от того что она не подвижная и твердая, ледяная. Сама, как мертвая и он внутри

такой же. Шампунем пахнет. Яблочным. И тем самым вчера, которое уже никогда не вернуть. Не

простит его, и он себя не простит никогда за то, что не уберег ни ее, ни детей.

Поднял на Оксану руки, сильно прижимая к себе. Такая легкая, почти невесомая. Или это внутри так

тяжело, что он уже сам ничего не чувствует. Мог бы не выпускал бы из объятий вообще никогда. Так

бы и стоял с ней на руках часами, днями, месяцами.

Афган снимки собрал обратно в конверт и тихо калитку отворил, выглянул во двор и кивком

головы показал идти за ним. Никто из соседей так и не вышел даже свет нигде не зажегся. Все такая

же тишина и их легкие шаги, едва слышные. Руслан бросил взгляд на мертвых ребят в машине рядом

с домом и задержал дыхание – смерть его преследует. По пятам идет. Дышит сука в затылок. Играет

в прятки с ним. Отнимает дорогое. Только он больше никого ей не отдаст. Разве что себя самого –

пусть берет и успокоится наконец. Только не сейчас. Рано пока.

Руслан с Оксаной сзади сел, попытался снова ее к себе привлечь, но она сжалась еще сильнее, как

готовая взорваться пружина. Ни слова не проронила и не посмотрела на него. Глаза открыты, а

кажется, что слепая потому что ничего не выражают они. Ни одной эмоции, даже не моргает почти.

Руслан со щеки ее кровь пальцем вытер и руку сильнее сжал, пытаясь сплести пальцы.

Это он во всем виноват. Во всем что сейчас происходит. Красивая любовь закончилась смертями и

реками крови. Если он еще и мог все это вынести, сам смерть не раз видел, то она вряд ли оправится

так быстро и безболезненно. Долго еще забыть не сможет. И как на детей посмотрит всегда

вспоминать будет.

Голос Афгана доносится сквозь пульсацию боли в висках и свист покрышек на поворотах:

- Подругу расстрелял и охрану снял. Профессионально сработал, на моте подкатил под рев мотора

три выстрела. Снимки подбросил с детьми через забор и укатил. Давят суки. Поторопить хотят. Ты

Фаине набери пусть к тебе едет – тут бы успокоительного внутривенно не помешало. Пацаны у тебя?

Расклад поняли? Ну мы скоро – минут через двадцать будем.

Руслан снова пальцы ее погладил, согревая, но они так и оставались ледяными. Хоть бы слово

сказала. Пусть бы кричала или билась в истерике, а это молчание страшнее самых страшных слов и

упреков. Оно режет по сердцу и оставляет рваные раны. Между ними такая стена появилась через

которую не пробиться не перелезть, и он ощущает ее физически. Оксана далеко от него настолько, что, наверное, будь она в тысячах километров, он не ощутил бы этого расстояния, так как сейчас.

- С ними все в порядке, ты слышишь? Они вернуться домой.

Ни одной эмоции на ее лице, только веки прикрыла и снова открыла. По щеке слеза скатилась. Он

вытер очень медленно, наслаждаясь бархатистостью кожи и отчаяние внутри растет скачками. Когда

еще к ней так прикоснется?

- Посмотри на меня. Ты мне веришь?

Как смешно прозвучал этот вопрос. Задал и понял, что ответ знает сам – не верит и никогда не

поверит. Его для нее больше нет, и он сам этого хотел. И сейчас хочет…но ведь чувства никуда не

делись и держать себя в руках невыносимо тяжело. Особенно сейчас, когда так нужен ей. Они бы

могли пройти через это вместе. Через многое могли бы. Только бывших бандитов не бывает и просто

так его из этого мира никто не отпустит…но он может отпустить ее.

- Я пока тебя в доме друга отца оставлю, а мы вернем их сегодня ночью. С ними все хорошо. Верь

мне, пожалуйста.

А она вдруг повернулась неожиданно и нахмурив брови тихо сказала:

- Мне все равно, где ты меня оставишь. Лучше бы ты никогда к нам не возвращался. Лучше бы тебя

не было вообще в нашей жизни. Ненавижу тебя.

Потом так же медленно отвернулась, а ему показалось, что она ему в сердце нож вогнала и

прокрутила там несколько раз. Он доже вздохнуть не смог. Сам не понял, как пальцы ее выпустил и

руки в кулаки сжал, отворачиваясь к окну. Права! Тысячу раз права – так было бы лучше! Но он