2024-й

Другое дело, что в каждом из нас моря и даже океаны настоящей гнусности, преступности, ужасающих мыслей и разрушительных стремлений, о которых говорить в самом деле нельзя. Сознание, как говорят знающие, — это тончайшая пленочка на горле кувшина с кипящим молоком низменных инстинктов, страстей, желаний, похоти…

Про инстинкты молчим и стараемся не то что не заглядывать в них, но даже делаем вид, что они остались у обезьян, лемуров и пресмыкающихся, а у нас только эта вот пленочка от горячего молока, а самого молока и нет. Увы, даже под эту тоненькую не решаемся заглядывать. Даже самый благопристойный человек — сплетение низменных позывов, подлых страстей и омерзительнейших желаний. Но, к счастью, язык дан для того, чтобы скрывать мысли, а строгие законы религии, морали, этикета, правил держали и держат в узде желания и поступки. Если бы мы смогли прочесть мысли друг друга, мы бы перебили один другого.

Человечество только потому и существует, что мы все врем друг другу. Сперва родителям, потом в детском садике, в школе, институте, врем студентам и преподавателям, потом коллегам, шефу, улыбаемся на посту ГАИ, вообще всю жизнь говорим лживые заученные слова. Это норма, так принято, в помощь врунам даже выходят пособия, с каких слов нужно начинать беседу и как ее строить и о чем ни в коем случае нельзя говорить.

Она пришла посвежевшая, легкой походкой, спросила с подозрением, усаживаясь на свое место:

— Что у вас за хитрая такая ухмылочка?

— Философствую, — ответил я искренне. — Подумал, что есть две мирные формы насилия: закон и приличия. И, мне кажется, у приличий гораздо больше власти.

— Так и должно быть, — ответила она. — Поторопите, пусть подают кофе и десерт.

— Спешите?

Она показала в очаровательной улыбке ровные зубки.

— Свою чудесную байму вы уже показали, а с этим ужином я поправлюсь на килограмм точно.

— Вам можно, — сказал я.

— Ладно-ладно, не раздевайте меня взглядом, — сказала она. — Я сказала, что толстею, значит — толстею. Вы не заметили, что за это время я прибавила два килограмма?

— За пять лет? — удивился я.

Она отмахнулась:

— Ах да, я забыла, с кем говорю. Вы бы и десять не заметили. Разве что сто… Да и то не уверена. Вы же толстых любите!

Машина выпрыгнула на шоссе, я круто развернул и погнал, быстро переходя в левый ряд. Тамара с довольной полуулыбкой откинулась на спинку, по лицу пробегают блики и цветные полосы реклам, глаза кажутся темными и загадочными.

— Ко мне, — спросил я, — или к вам?

Она ответила тихо:

— Вы к себе, я к себе.

— Эх, — сказал я, — железная вы женщина, Тамара. А почему бы нам в самом деле не покопулироваться? Вы молодая самка, я — молодой самец…

Она поморщилась:

— Вы не в моем вкусе.

— А что не так? — спросил я обидчиво.

Она усмехнулась:

— Ничего личного, Володя. Просто вы — сильный человек, я тоже… не слабая. Я предпочитаю, как бы вам сказать… мальчиков. Которые намного моложе меня. Они меня заводят. Я сама предпочитаю доминировать и опекать их.

— Понятно, — сказал я разочарованно. — Ну, а в качестве доброй услуги?

Она покачала головой:

— Мы не настолько близкие друзья, чтобы я нечто делала для вас, что не нравится мне. Или к чему я равнодушна. Спасибо за хороший ужин! И особенно, что байму сделали с учетом новых стандартов.

— Байма еще не вышла, — напомнил я.

— Но вы их ввели? — спросила она. — Я уверена, после вашей баймы все такое подхватят! Спасибо, что вы это сделали.

Я возразил:

— Это вам спасибо!.. Простой ужин в обществе красивой девушки превращается в пир.

Она сказала после паузы:

— Знаете ли… я в самом деле не могу ни к вам поехать, ни к себе пригласить… но, чтобы вы не чувствовали себя обиженным, я же понимаю, что вам сейчас говорит оскорбленная мужская гордость, давайте я все-таки совершу необходимый ритуал… как компромиссный вариант.

Я не стал спорить, хоть и обиженно молчал, пока расстегивала мне молнию на брюках и выполняла, как она сказала, необходимый компромиссный ритуал. И хотя предпочел бы ее во все щели, не довольствуясь этой малостью, меня прям распирает от последствий пожирания мясной еды со жгучими специями, но она, стараясь поднять мне настроение, проделала все с максимумом артистизма и виртуозности.

Губы подкрашивать не стала, современная помада в таких случаях не стирается, улыбнулась и, едва я подкатил к ее подъезду, выскользнула из машины.

Я выждал, пока зайдет в подъезд, хотя желание было сразу отъехать, но терпел и даже зачем-то вежливо улыбался, пока она поднималась по ступенькам, дурак обритуальненный.

Глава 5

Ввиду того что пять лет назад мы приняли предложение или, точнее, условие Корневицкого, тогда сразу же отпал первый этап создания баймы, когда определяется возрастная аудитория, вид баймы, то есть развлекающая будет развивающая, обучающая или что там можно придумать еще. И даже второй этап отвалился, где уже адресные требования к байме: к сценарию, игровой среде, графике…