2024-й

Алла, поблескивая блестящими и неестественно тугими ягодицами, выбралась из воды и сбегала к ящику барбекю. Тимур заорал вслед, чтобы брала на всех, да побольше, побольше.

Лена тоже выбралась из воды, строгая и прекрасная, оглянулась:

— Там мартини, баккарди, шампанское…

— Мартини, — сказал Тимур.

— Баккарди, — сказала Алёна.

— Шампанское, — заказал я.

Рая прижалась к Алёне и проворковала:

— Мне тоже баккарди… или что Алёна велит…

Лена улыбнулась и пошла в дом, ровная и целомудренная, вообще не двигая бедрами, в то время как Алла раскачивала ими так, что едва не падала в траву с выложенной плитками дорожки.

Лена оставила несколько бутылок и кучу фужеров на краю бассейна, сама соскользнула в воду тихо, без всплесков. Тимур принял ее в руки так, словно она уже была его частью.

Алёна подплыла ко мне по-лягушачьи, загребая обеими руками и отталкиваясь задними лапами. В ее глазах было странное выражение, намокшие волосы прилипли ко лбу, на широких бровях блестят капельки воды, а из-под них на меня в упор смотрят темно-синие глаза.

— Ну как тебе?

— Хорошо, — ответил я. — На какое-то время можно поверить, что есть жизнь и без инета, компов, хай-тека…

— На какое? — спросила она.

— Не знаю, — ответил я честно. — Сказать по правде, я, как и Корневицкий, еще не бывал в отпусках и вообще не отдыхал…

— А что теперь?

— Не знаю, — повторил я. — Как будто что-то сломалось. Байма закончена, баги будет вылавливать и вылизывать движок уже команда попроще, а нам пора задумывать что-то грандиознее… но сейчас вот некая пустота.

— У тебя это будет недолго, — сказала она серьезно и вдруг засмеялась: — Сегодня же и закончится. Бросишься к ноуту. Ты же не забыл его дома?

— Ты что? — ужаснулся я. — Я без него даже спать не ложусь. На заднем сиденье!

Она засмеялась, продолжая двигать руками, чтобы удержаться на воде. Кроме головы, на поверхности только ягодицы, красивая спина прячет изящный изгиб, хотя даже волны не скрывают красиво очерченные крупные груди с широкими светло-розовыми ареолами и постоянно напряженными сосками.

— Вот видишь, — сказала она победно, — несчастные мы люди…

— Не знаю, — ответил я с неуверенностью, — но как-то не чувствую себя несчастным. Хотя мандраж есть. Но это из-за скорого ввода серверов…

Тимур прокричал с того конца бассейна:

— Эй-эй! Только не о работе!

Алёна засмеялась:

— Вот видишь!.. Ладно, пойдем отыгрывать свои роли.

Мне показалось, что в верхнем окне соседского особняка блеснуло, словно некто рассматривает нас в подзорную трубу или в мощный бинокль. Может быть, даже фотографирует…

Хрен с тобой, мелькнула раздраженная мысль, фоткай. Мы не голливудские звезды, чтобы такие снимки выкладывать в инет, а просто голых там давно пруд пруди. Таких, как вот мы, уже не помещают.

Открытость пришла, хотим этого или нет. И будет ее все больше. Уже давно чуть ли не в каждом из многоквартирных домов в городе находится любитель подглядывать, что устраивается с мощным биноклем и рассматривает, что делается в квартирах напротив.

Запретить смотреть нельзя, это их право, можно только либо всякий раз завешивать окна плотными шторами, либо махнуть рукой и сказать: хрен с вами, смотрите, мне не жалко. Но уже сейчас при том обилии усовершенствованных шпионящих гаджетов, что с каждым годом выбрасывается на рынок, никакие шторы не помогают, так что остается единственный выход: а, ладно, смотрите, хрен с вами.

Для того чтобы снизить ценность подсмотренного, большинство того, что удается добыть таким путем, объявляется вполне обыденной и неинтересной информацией. Ну, подумаешь, удалось заснять президента или кинозвезду на унитазе. Ну, выпучил глаза, тужится… И что? Что тут такого, что стоило подсматривать?.. Ах, на следующей фотке щупает не жену, а ее подругу? Да ерунда все, сейчас не те времена, когда за такое стрелялись, а слово «рогоносец» считалось тягчайшим на свете оскорблением.

Тимур положил Лену на краю бассейна вверх лицом и кормил ее ягодами. Когда она попробовала отказаться, он начал пихать ей в вагину, она от смеха едва не упала в воду и уже соглашалась есть из его рук все, что предлагал.

Правда, он не злоупотреблял, больше старался ее раскачать, вызвать желание, но она только смотрела большими насмешливыми глазами и говорила вкрадчиво, что вот сегодня она ну совсем фригидная, в том смысле, что ее хватает только на один оргазм…

Алла, напротив, уложила меня и умело разминала мышцы спины. Я блаженно похрюкивал, нежился, и только когда она полезла в задницу, запротестовал и перевернулся на спину.

— Вот и хорошо, — сказала она злорадно, — вот теперь ты и попался!

— Попался, — согласился я. — Только не откуси.

Как ни воспевались чистота и целомудренность хороших девушек, но во все века нас тянуло к «плохим». И хотя сами мужчины говорили, что плохие хороши как любовницы, а жениться будут на хороших, на самом деле на плохих и женились, убеждаясь, что с ними на самом деле не так уж и плохо.