2028

Потом мы замолчали. Этот короткий момент разбавил густое марево гнетущих мыслей и заставил отвлечься, однако вскоре всё сгустилось снова. Вновь в моей голове вертелось завтрашнее утро. Каким же оно будет? Хмурым и серым, с холодным дыханием? Или же более-менее ярким, тёплым и бодрящим свежестью солнечного рассвета, пусть и скрывающегося за серой пеленой? Трудно было представить. Я думал о том, что мне придётся покинуть столь привычное для меня место и уйти в неизвестность, пусть путь и не казался мне таким длинным. Но от этого он не переставал быть опасным. Я думал о том, что покину своих друзей: Макса, Ромку, Антона, Григория, Сашу. Сашу…

Её лазурный взгляд до сих пор хранился в моей зрительной памяти. Её голос, наполненный вдохновением, способным передаваться и другим, всё ещё лился в ушах. Всё это стало частью моей новой здешней жизни, и так не хотелось покидать её, не хотелось уходить, оставлять Сашу здесь и самому оставаться без неё там. В это мгновение я почувствовал укол тоски авансом.

Я поднялся, сел на матрас и задумался. У меня осталась ночь, и неизвестно, чем закончится завтрашний день. И увижу ли я его конец вообще? Может, завтра всё закончится для всех, а может, начнётся новый день, и всё станет совершенно по-новому.

Неведение заставляет действовать. И я понял, что не смогу уснуть. Только не здесь, не рядом с ней.

Я быстро обулся и направился к двери. Краем глаза заметил, что Григорий норовит ещё о чём-то спросить, но когда я собрался уходить, он только сказал:

— Куда это ты?

Я остановился возле двери, посмотрел на него.

— Хочу кое с кем повидаться.

Потом вышел. Прошёл по безлюдному тёмному коридору, свернул в центральный корпус – мрачный и безмолвный. Лишь один студент стоял в дальнем углу, словно прячась в тени. Горящая свеча на столе у стены напротив не могла дотянуться до его силуэта – чёрного, молчаливого и сторожившего вход в аудиторию, где сейчас вёлся ночной дозор.

Мне хотелось сейчас и туда, быть вместе с ними, стоять на стене и смотреть в безмолвную серую пропасть, ощущая сквозь респиратор застоявшееся дыхание ночного мира. Но это ещё успеется, для этого отведено завтрашнее утро, а ночь сегодняшняя имеет совсем другое предназначение.

Я вышел в корпус, где находилась Сашина аудитория. Ноги сами вели меня вперёд, но сейчас они как-то неприятно подкашивались на каждом шаге, приближающим меня к той самой двери. Когда я остановился возле неё, внутри меня всё всколыхнулось, разрастаясь многочисленными ветвями; в животе волнительно покалывало.

Медленно поднял руку, сжатую в кулак, а потом уверенно постучал. По тихому коридору пронесся гулкий звук. Я стоял, ждал, пока за дверью послышатся шаги. И немного позже они раздались, а потом прозвучал щелчок замка, и дверь открылась.

Саша стояла на пороге; волосы немного спутаны. Наверное, от бесчисленных переворотов на подушке и попыток уснуть. Мы молча смотрели друг на друга, не нуждаясь сейчас в каких-либо словах. А потом она приглашающе отступила назад, не отводя своих горящих глаз. Я вошёл к ней, смотря уже не в её глаза, а на губы – чуть прикушенные, зазывающие к себе. И через мгновение дверь за мной закрылась.

Проснувшись посреди ночи, я огляделся: аудитория была не той, в которой я заснул; всё было совершенно другим. И только потом я осознал, что нахожусь у себя. Один.

Я приподнялся на локтях, всё ещё отходя от пробуждения. Глаза слиплись и не желали разлипаться, как бы я не старался. Встряхнул головой, потом перекинул ноги и сел на свой матрас.

Комнатный мрак и густая тишина.

Я потёр лицо руками, зевнул. Сколько проспал? И почему я сейчас здесь, а не в Сашиной аудитории?

За запертой дверью послышался тихий стон, заунывный и протяжный, а потом чей-то коготь начал скрести по древесной поверхности. И осторожно так – вверх-вниз. Я мигом пришёл в себя, вскочил и замер. И ощущение, будто бы все это уже происходило со мной, пробрало глубоко, как и дрожь.

Скрёб продолжался; чей-то гортанный голос приглушённо выл по ту сторону. Нечеловеческий, а какой-то животный. Я тихонечко подошёл к тумбочке и достал ручной фонарь, покрутил колёсико и за стекляшкой загорелся яркий холодный свет. Он озарил стены моей комнаты и разогнал мрак.

Осторожно ступая босыми ногами, я подошёл к двери и прислушался. Скрёб стих, и по ту сторону послышались удаляющиеся шлёпающие шаги. Тоже босых ног.

Немного подождал, потом открыл дверь и выглянул наружу. Тьма залила коридор. Звёздный свет лампы выудил из мрака контуры стены, на которой поблёскивали широкие полосы багровых разводов. Такие были и на полу, уходящие в темноту впереди.