2030. Как современные тренды влияют друг на друга и на наше будущее

Класс коллективных потребителей и гиг-работников, вероятно, будет иметь свой взгляд на главные политические темы: дискриминацию, справедливую систему оплаты труда, пенсии, систему социальных гарантий. С учетом гибкого графика работы они будут чаще участвовать в выборах, чем работники с полной занятостью. Их установка на самообеспечение и независимость может сочетаться и с либеральными воззрениями на экономику, и с консервативными взглядами на социальные проблемы. Политический ландшафт может стать совершенно иным к 2030 г., если более половины трудящихся Европы, США и других районов мира будут гиг-работниками. Но не будут ли в конечном счете монополистические цифровые платформы, захватившие большую долю рынка, одновременно эксплуатировать и работников, и потребителей?

В чем опасность превращения компаний в слишком большие, чтобы запрещать их

В интервью с сооснователем Uber Трэвисом Калаником журналист The Wall Street Journal задал на первый взгляд безобидный вопрос о реакции на распоряжение о запрете деятельности, которое через четыре месяца после запуска райдшеринга было направлено компании Комиссией по коммунальному обслуживанию штата Калифорния и Муниципальным транспортным агентством Сан-Франциско.

– Вы прекратили деятельность?

– Нет.

– Вы приостановили ее?

– Нет.

– Иными словами, вы просто проигнорировали запрет?

– Дело в том, что это распоряжение по сути говорит: «Эй, я считаю, что вам следует остановиться». А мы так не считаем.

По сути, Каланик здесь следует давнему принципу Кремниевой долины: проще попросить прощения, чем добиваться разрешения.

Полемика вокруг экономики совместного использования во многом связана с тем, что эта сфера практически не регулируется. Она настолько нова и инновационна, что существующие правила кажутся неприменимыми к ней. В этом смысле экономика совместного использования служит одним из наиболее ярких предвестников конца того мира, в котором мы живем сейчас.

Uber, основанная в 2009 г., – это двухсторонняя платформа, которая сводит вместе владельцев машин/водителей и пассажиров. Платформа представлена почти в 900 городах и городских агломерациях 73 стран мира. Несмотря на всеобщую известность Uber, важно подчеркнуть, что в мире существует 4500 городов с населением свыше 100 000 человек. Иными словами, компания представлена лишь в каждом пятом таком городе. Uber стремится к формированию критической массы водителей в каждом населенном пункте. Им обещают занятость с почти бесконечным числом поездок. Пассажиров же привлекает удобное мобильное приложение, доступность автомобилей и стоимость услуг. Система рейтингов обеспечивает прозрачность платформы.

Единственная загвоздка в том, что в большинстве мест действует жесткая система лицензирования внутригородского транспорта. Среди самых громогласных противников сервисов поиска и вызова автомобилей – водители и владельцы таксомоторных парков. Первоначально Uber просто игнорировала требование получать лицензию. Некоторые города допускали деятельность компании с учетом того, что она обещала доступный и удобный сервис жителям, а также меньшие заторы и увеличение налоговых поступлений. Но многие города были не так толерантны с учетом сильного давления со стороны индустрии такси. Uber пришлось согласиться на регулирование или ограничение своей деятельности, а в некоторых случаях вообще прекратить работу. Освещающий события Кремниевой долины журналист Маркус Уолсен как-то сравнил Uber с Amazon, хотя, казалось бы, эти колоссы несопоставимы. «Истории создания этих компаний очень похожи, – заявил он. – В обоих случаях стартап во главе с дерзким и харизматичным руководителем захватывает врасплох обветшалую традиционную индустрию. Он быстро растет, его популярность взлетает до небес, а бренд становится практически синонимом подрывного сервиса». Столкнувшись с сопротивлением со стороны конкурентов и регуляторов, обе компании продолжили двигаться вперед, хотя и выбрали разные курсы. Итак, что осталось в сухом остатке?