2034: Роман о следующей мировой войне

Стоя на пешеходном мостике через ручей, Фаршад наклонился вперед и рассматривал свое отражение, думая о множестве фотографий, сделанных им за последние несколько дней. Когда он прибыл в Бандар-Аббас, военно-морской флот наметил амбициозный маршрут. После посвящения корабля он сопровождал его в море в его первом плавании, которое привело их к островам в Ормузском проливе, где он участвовал в своей знаменитой битве. В качестве сюрприза — и сигнала о том, что Иран поведет народы мира в процессе примирения, — на борту был приглашенный гость: коммандер Василий Колчак. Оказалось, что Колчак за год до этого входил в состав русского флота вторжения.

Планировалось, что они вместе пройдут через Ормузский пролив — союзники превратились в противников, затем снова в союзников. Он был рад видеть Колчака, который также получил повышение со времени их последней встречи. Церемония посвящения прошла в целом приятно, за исключением того, что ближе к вечеру поднялся уровень моря. Крен и качка маленького судна с плоским корпусом, носившего имя Фаршада, вскоре оказались для него непосильными. Он провел последние часы первого рейса, запершись в уборной, и его рвало, в то время как его старый друг Колчак стоял на страже за дверью, оказывая Фаршаду последнюю услугу. Он позаботился о том, чтобы никто не видел величайшего морского героя поколения, согнувшегося на четвереньках, измученного морской болезнью.

Пока Фаршад отдыхал на пешеходном мосту, вспоминая последние несколько дней, он чувствовал себя увереннее, зная, что, по всей вероятности, он никогда больше не увидит водоема больше, чем маленький ручей, который приятно журчал у него под ногами. Он продолжил свою прогулку. Просочившиеся сквозь листву солнечные лучи падали на тропинку и на запрокинутое и улыбающееся лицо Фаршада. Было приятно чувствовать под собой твердую землю. Он глубоко вздохнул и ускорил шаг. Вскоре он был на дальнем конце своего участка, рядом с вязом, где у него была привычка обедать.

Он сидел, прислонившись спиной к стволу. На коленях он разложил свою еду: яйцо, хлеб, оливки. После приступа морской болезни к нему так и не вернулся аппетит. Он только откусил кусочек от своей еды. Он подумал о Колчаке. Когда у них был тихий момент на корабле, носившем имя Фаршада, русский спросил его, что он будет делать теперь, когда он в отставке. Фаршад не упомянул о своих мемуарах — это было бы слишком самонадеянно. Вместо этого он рассказывал об этой земле, о своих прогулках, о спокойной жизни в сельской местности. Колчак громко расхохотался. Когда Фаршад спросил, что тут такого смешного, Колчак сказал, что никогда не считал Фаршада человеком спокойной жизни. Он ожидал, что Фаршад попробует свои силы в политике или бизнесе; воспользуется своей дурной славой, чтобы подняться на высшие ступени власти.

Фаршад закончил свой обед. Он задавался вопросом, что бы подумал его старый наставник Сулеймани о его решении стремиться к более спокойной жизни. В конце концов, именно Сулеймани пожелал смерти солдата своему молодому протеже, а не увядания, которого он сам боялся и которого так чудом избежал. Сколько раз и на скольких полях сражений Фаршад обманывал смерть? Слишком много, чтобы сосчитать. Но когда он подумал об этом, он начал задаваться вопросом, обманул ли он смерть или это сама смерть обманула его, так и не даровав Фаршаду того конца, которого желал Сулеймани. И все же, сидя под вязом на краю своего участка, Фаршад не мог заставить себя пожалеть, что не погиб на поле боя. Разве солдат не заслужил плодов своего труда? Казалось вполне уместным, что в конце своих дней солдат станет близким человеком мира. Кто-то может возразить, что высшим достижением для солдата было не умереть на поле боя, а скорее тихо уйти из жизни в мире, созданном им самим.

От его трапезы осталось несколько кусочков. Фаршад расправил бумажный пакет перед собой на траве, аккуратно разложив на нем кусочек яйца, корку хлеба и две оливки.

Он ждал. Ждал, как делал почти каждый день с тех пор, как вернулся домой год назад. Он задремал. Когда он проснулся, послеполуденное солнце стояло как раз над верхушками деревьев. Тени удлинились. Теперь он увидел то, за чем так долго наблюдал. На открытой траве стояла одинокая белка, белохвостая, чей приятель давным-давно укусил Фаршада.

Он положил корж себе на ладонь, предлагая ей.

Она не придет. Но и убегать она не собиралась.

Много раз днем они вдвоем оказывались в подобном тупике. Это всегда заканчивалось тем, что Фаршад уходил, а белка благополучно съедала то, что он оставлял на бумажном пакете. Но Фаршад не сдавался. В конце концов, он убедит ее доверять ему настолько, чтобы снова есть с его открытой ладони. Что бы подумали Колчак, Багери, Сулеймани или даже его отец, если бы увидели его сейчас, доведенного до такого состояния, старика, уговаривающего это беспомощное существо приблизиться к нему?

Но Фаршаду уже было все равно.

 — Я не сдамся, — прошептал он белке. — Подойди ближе, друг мой. Неужели ты не веришь, что даже старик может измениться?

07:25 03 октября 2036 года (GMT-4)