2039

Автоматизированные системы наблюдения и охраны оказались бессильными, в толпе даже не пытаются скрывать лица, всех не повяжете, потому даже здания муниципальных служб пали под натиском толпы.

Если где и была местная охрана, выполняющая работу по контракту, то и она чаще бросала службу и разбегалась, оставляя охраняемые склады и учреждения беззащитными.

Уткин первым прокричал из своего кабинета:

– Шеф, взгляните на экран! Похоже, вот та колонна направляется к нам!

Влатис возразил:

– Да они броуновцы, хаотисты хреновы…

– Нет-нет, я перехватил их переговоры!

Камнеломов скомандовал мощным голосом героя-вожака:

– К оружию!.. Игорь, на крышу!

– Есть, – ответил Шенгальц и бегом ринулся к двери.

Меня уже никто не спрашивает, Камнеломов властно взял командование обороной в свои руки. Я смолчал, командир из меня никакой, я хорош только в составлении и детальной разработке планов на далекое будущее, а Камнеломов лучше видит, что делать здесь и сейчас, это все поняли и приняли.

Глава 6

Сперва к нам пыталась просто ворваться бесчинствующая молодежь, но нашу дверь непросто выбить и специальными средствами, я в свое время принял меры, затем появились крепкие ребята спортивного сложения, в руках биты, арматура и травматы.

Я со своего пульта на третьем этаже молча открыл входную дверь. В холл ворвались с дикими криками, устрашающе размахивая оружием.

Камнеломов ликующе скомандовал:

– Огонь!

С лестницы открыли огонь из травматов и пневматики, а Камнеломов стрелял из охотничьего ружья.

Толпа остановилась, большинство с негодующими криками ринулись обратно к распахнутой двери, но с десяток человек задержались помочь пострадавшим соратникам. То ли отважные, то ли не верят, что интеллигенты продолжат стрелять и по выносящим раненых.

– Прекратить огонь, – скомандовал Камнеломов.

Раненых вытащили наружу, я отметил, что даже Камнеломов стрелял очень тщательно. Четверых вынесли на руках, но ни один не поврежден серьезно. Еще с десяток нехило посек мелкой картечью и крупной дробью, тоже могут причислить себя к пострадавшим от кровавого режима прогнившей антинародной власти, сметенной всенародным справедливым гневом.

Карпов сказал им вдогонку:

– Камнелому надо было завалить парочку.

– Насмерть?

– Ну да, – подтвердил он. – Их сегодня же поставят на ноги! Будут гордиться и хвастаться тяжелыми ранами, полученными ими, молодыми и справедливыми, в борьбе со старым миром! Еще и другие восхотят получить такие же отметины.

– Это было предупреждение, – пояснил Камнеломов. – Следующих будем валить.

– Совсем? – жалобно пискнула Аня.

– Даже совсем-совсем, – ответил Камнеломов и приосанился. – Мир родился из огня и крови!.. И сейчас снова…

Он не закончил, то ли не знал, как вывернуться, получается же, что родился из огня и крови, умирает тоже в огне и крови, Карпов сказал в поддержку:

– Они пришли убить нас!.. Разве мы не вправе убивать убивателей?

Камнеломов сказал твердо:

– Пусть ваши руки не дрогнут.

Остальные молчали, я сканировал их эмоциональный фон, все подавленные и растерянные. По психологическим параметрам мы исследователи, а не бойцы, однако уже знаю, в стойкости интеллигентные люди превосходят лучших натренированных бойцов, готовых сломаться при первом же намеке на применение пыток.

– Если и не выстоим, – сказал я, – то постараемся. Наш долг, как говорили в старину! А по-современному сформулировать трудно, выгоды не видно вот так сразу…

– Мы сейчас последние, – согласился Уткин, – отвечатели за человечество! Хоть высокопарно, но кто бы подумал, что и я окажусь в такой роли!

– Трагической, – буркнул Лавр. – В последних жертвах.

Молчание стало еще тяжелее, по лицам видно, с каким трудом приходит понимание, что в остальном мире еще хуже. И если не мы, то все, кранты.

Похоже, как бы мы ни прикидывались безобидными серыми мышками, какая-то сволочь все-таки сумела вычислить ту важную роль, которую мы играем.

Вторая волна штурмующих, которых мы по старинке называем бесчинствующими, хотя это уже война, вооружена автоматами, что раньше состояли на вооружении армии.

Я углядел двоих в полном защитном армейском обмундировании, в прошлые годы таких называли киборгами, хотя там киборгами и не пахло, просто защитные пластины по всему телу, голова тоже укрыта, только перед лицом прозрачная с внутренней стороны сталь.

Уткин с тревогой кивнул в их сторону.

– Эти особенно опасны. У нас нечем их остановить, если ворвутся.

Камнеломов сказал с оптимизмом прирожденного дурака:

– Остановим!.. У нас нет преград ни на море, ни на суше!

Уткин посмотрел на него с отвращением.

– Чем?.. Знанием формулы Васильева – Фауста?.. Да ты и ее не знаешь.

Камнеломов взглянул на меня, я кивнул, он даже не посмотрел на Уткина, выскользнул из комнаты тихо и бесшумно, словно тень отца Гамлета.

Уткин с подозрением покосился ему вслед.

– Что с ним?

– То, – ответил я, – что со всеми нами.

– Сволочи, – сказал вдруг Карпов. – Даже не ведут переговоры!

– О чем?

– Ну, чтоб сдались и покинули здание. Им же не мы нужны? Им важнее остановить хай-тек?

Южалин сказал с горечью: