2066

– Еще вчера разгружал энергетические камни, а теперь валяется в капсуле? – усмехнулся мет и шагнул вперед, намереваясь войти.

Я поскорее преградил путь руками и ответил мету таким же твердым решительным тоном:

– Он перед вами, господин.

– Хорошо, – прохрипел мет недовольным голосом, – хорошо, гни здоровую спину за больного никому ненужного тунеядца. Только вот в отличие от лица, здоровье у вас не одно на двоих.

И в раздражении ударив об косяк своим синим костяным кулаком, он направился обратно к шахте. Я облегченно выдохнул и вернулся обратно к Е02, стонавшему от дикой боли, разрывавшей надвое все его кости.

– Друг, только не думай обо мне сейчас, займись собой, – пролепетал я ему своим звонким голосом, поглаживая его черные, как сажа, волосы, тяжелыми космами спадающие на плечи.

Е02 только послушно покачал головой. Поцеловав его, своего названного друга и брата, в холодный как камень лоб, я тихо направился к двери. Снаружи меня уже поджидали два клона, присланные заботливой рукою мета.

Глава 2

Я всегда боялся порки, хотя и думал постоянно, что пострадать за кого-то и тем более потерпеть физические мучения – это дело не только нужное, но и полезное.

В Красном интернате, где мы с Е02 провели свое детство, воспитатели учили лишь, как правильно держать лопату и как различать драгоценный камень от обычной фальшивки.

У меня, как и у остальных воспитанников, не могло возникнуть в голове разных, противоречивых по природе вопросов. Нам с самого детства упрямо внушали, что желтая энергия, за которой мы с Е02 каждый день спускались почти к самому ядру Земли, была необходимой пищей для Великой Матки и Великой системы. Поэтому и Е02, и другие клоны нисколько не противились этому мнению. Никто из жителей Иверета не ставил под вопрос эти неоспоримые факты, никто, кроме меня.

Почему же я вдруг так неслышно затесался в ряды сомневающихся и почему во мне всегда сквозили эти мысли, которые противоречили общей заданной формуле?

Пришло время вам ответить на этот вопрос, уважаемый мой читатель, а также рассказать подробнее, зачем мне пришла в голову мысль делать эти записи, которые быть может никому больше, кроме меня, не понадобятся.

Если вы предложили мне вспомнить самые яркие впечатления из моего совсем еще ребяческого возраста, то первое, чтобы я воскресил в памяти был тот день, когда мне впервые дали в руку книгу.

Это случилось в мой третий день рождения. Хотя я не знал, да и не мог знать время, когда я появился на свет, но мне почему-то всегда хотелось, чтобы днем этим был двадцать четвертый день зимы. Раньше, до Великой Катастрофы, наши предки жили наверху, на черной земле и зеленой траве. Над ними светило солнце, которое теперь мы можем видеть только в игре. У этого источника света было такое влияние не только на умы наших предков, но и на всю обитающую на планете природу. Когда оно поднималось особенно высоко, на земле нашей наступало лето, а когда пряталось за облаками – приходила зима.

Мет, бывший воспитателем в нашей группе, часто нам говорил, что вот сейчас в это самое время земля была бы покрыта первыми крупицами снега, и мы догадывались, что к нам незаметно подкрался декабрь.

Часто я говорил ему, что в двадцать четвертый день зимы Великая Матка произвела на свет нас с Е02. Он обычно посмеивался и гладил нас по нашим темно-каштановым вихрам.

Он был не похож на остальных воспитателей, был постоянно весел и даже шутил. Под глазами бледно-серыми его, которые проглядывали сквозь круглые прорези, были несколько уже заметных глубоких морщинок. Они говорили, что воспитатель нас находится уже в почтенном возрасте.

Ко мне он относился с особой трепетностью. Не знаю, чем именно я, еще тогда совершенный ребенок, мог его к себе расположить, но за обедом мне всегда доставался лучший кусок, и спал я не возле двери, как мой Е02, а рядом с теплым гостиным залом, где жили воспитатели.

Так вот, когда снова наступил мой третий день рождения, он взял меня за руку и отвел в подвальное помещение. Там, в одной из крошечных комнат, выбитых прямо в стене находилось хранилище со стопками бумаг. Эти бымаги были разложены небольшими кучками и скреплены друг с другом с помощью толстых картонок.

Мет мой объяснил, что каждая из этих стопок зовется книгой, а также рассказал мне тогда, что в бумагах этих них сокрыта вся мудрость мира. И с этого дня он стал меня учить читать.

Вечерами, когда уже над Красным интернатом тушили желтый фонарь, возвещавший всем жителям наступении дня, воспитатель брал меня с кровати и спускался со мною в подвал, и там при тусклом свете свечей, мы сгорбившись над книгами, впитывали в себя все доставшееся нам даром наследие предков.

Сначала я читал с тоненькие книжечки с разноцветными толстыми вкладками, на которых были нарисованы диковинные существа. Мет рассказывал, что они назывались животными и жили раньше неподалеку от человеческих домов.

На страницах книг они не только двигались, но еще и разговаривали друг с другом и даже попадали в комические истории.