21.12

С трудом натягивая латексные перчатки на потные ладони, Чель снова попыталась громко выкрикнуть на к’виче, что она дочь Алвара Ману и прибыла сюда, чтобы помочь. Ей самой показалось, что ее голос слишком слаб, но он все равно эхом прокатился по пустым комнатам.

По мере того как она шла дальше по больнице, ее тревога все возрастала. Палаты не просто бросили на произвол судьбы — они подверглись разгрому. Кровати были перевернуты набок, обшивки матрацев вспороты. Повсюду валялись осколки стекла. Стэнтон вошел в кабинет врача и принялся открывать шкафы и ящики в поисках лекарств, но их явно кто-то унес с собой.

В дальнем конце коридора Чель открыла дверь, за которой располагалась небольшая часовня. Она обвела ее светом фонарика и сразу заметила, что деревянный крест над кафедрой вырвали «с мясом» из стены и разбили. Только фрагменты остались от окна с красивым цветным витражом, а по скамьям и в проходе были разбросаны листы, вырванные из Библии и «Попул Ву».

Но если у Чель еще оставалась хоть какая-то надежда, она окончательно развеялась, стоило ей увидеть на стене знакомый символ.

Чель услышала, как Стэнтон вошел в часовню и встал у нее за спиной.

— Даже сами индейцы-майя теперь поверили в это, — прошептала она. — Так неужели все сбудется?

Он ничего не ответил, но Чель почувствовала, как его пальцы сжали ей плечо. Она согнула руку в локте, чтобы положить сверху свою ладонь, и сквозь тонкую резину неожиданно соприкоснулась с голой рукой.

— Кто вы такой?! — воскликнула она, резко развернувшись.

Незнакомец молчал. Высокий, он был одет в спортивный свитер с капюшоном, весь испачканный пятнами цвета ржавчины. И он не был одним из майя.

— Что вы здесь делаете? — спросила она тогда по-испански.

Откуда и почему здесь мог взяться «ладино», она понятия не имела. Но ей сразу вспомнились все предостережения матери. Сердце бешено колотилось, когда она отпрянула от него и стала пятиться.

— Я здесь с моим другом-врачом. Габриель! Габриель! — Она хотела кричать, но задохнулась, и звуки получились чуть слышными.

«Ладино» бросился на нее и повалил на пол. Защитный козырек он сорвал, а рукой зажал рот. Она снова попыталась закричать, но не смогла. Тогда Чель попробовала ногтями вцепиться ему в лицо, но он пригнулся ниже, второй рукой обхватив ее за горло. Она догадывалась, что могло быть на его руках, и потому как можно крепче зажмурилась. Но все было бесполезно — она умрет раньше, чем успеет заболеть.

«Я — Чель Ману, дочь Алвара Ману. Так убей же меня, как вы убили моего отца».

Это была последняя мысль, успевшая промелькнуть у нее прежде, чем грянул выстрел.

32

Руки Стэнтона дрожали, когда он повернул ключ в замке зажигания и завел мотор джипа. Он только что убил человека. И револьвер, из которого он стрелял, лежал у него на коленях, чтобы его в любой момент можно было вновь пустить в ход. В расстилавшейся перед ними темноте могли затаиться другие инфицированные, но все равно они предпочли уехать отсюда, нежели остаться и выжидать. Чель полулежала на пассажирском сиденье, онемев от ужаса. Пройдет еще немало времени, прежде чем выяснится, успел ли напавший заразить ее до того, как его сразила пуля Стэнтона. Даже экспресс-анализ крови даст результаты только через несколько часов.

Между тем целые тучи москитов кружились в лучах фар машины, когда они двинулись к самой деревне. Подъехав к ней чуть ближе, Стэнтон включил дальний свет, и они увидели источник черного дыма, так испугавший пилота еще на посадочной полосе. Это были почерневшие развалины здания, размерами схожего с больницей. Стены местами обрушились. Крыша отсутствовала полностью.

— Бывшая школа, — коротко сказала Чель, у которой не осталось сил на какую-либо эмоциональную реакцию.

Они поехали дальше. По обеим сторонам дороги потянулись останки однокомнатных домиков, которые стояли группами по четыре или шесть в круг с интервалами в несколько сотен ярдов; каждый, по традиции, только с одной дверью и без единого окна. Промазанные глиной деревянные стены зияли дырами, пальмовые ветви, служившие крышей, были разметаны по сторонам. Прямо посреди деревенской улицы валялись десятки гамаков, словно их специально притащили сюда и оставили гнить. Красные, желтые, зеленые, пурпурные полотнища еще глубже вминали в грязь колеса джипа, который теперь то и дело норовил пойти юзом.

Отчасти Стэнтоном уже овладело желание поскорее выехать из поселка и остановиться на ночевку в поле. Ведь теперь им приходилось не столько думать о том, как найти людей, сколько о том, как избежать встречи с ними. Но понимал он и другое: так они привлекут к себе гораздо больше внимания, чем спрятав машину и укрывшись в одном из брошенных хозяевами домиков.

Они как раз проезжали мимо одного из них, который с виду уцелел лучше других.

— Ты не помнишь, кто прежде жил в этом доме? — спросил он.

Но Чель словно и не слышала его. Мыслями она уже была далеко отсюда.