21 интервью

Макарова: Зачем я танцую?! Зачем я стала балериной? Слава Богу, что я стала балериной, по-моему, это самая лучшая профессия для женщины, которую можно придумать. Но для этого нужно родиться и кое-какие другие пустяки… Как талант, школа, техника, артистичность. Я часто сама сижу и думаю про балерину. Задаю себе вопрос про себя, надо подвести все-таки итог, довольна ли я достигнутым, удовлетворена ли тем, что сделала в балете? Я скажу, что нет. Вы возразите: да что вы! У вас такая карьера! И все равно я недовольна, вот какой-то одной Роли, в которой бы все воплотилось… так и не было. Возможно, еще появится, а я… хотя я еще жду.

Минчин: Два слова о вашей семье?

Макарова: Мне повезло в жизни: у меня родился сын, которого, когда я была беременна, я себе представляла, рисовала, воображала, и он получился даже лучше, чем я ожидала. Я люблю Нью-Йорк и надеюсь, что он будет учиться здесь, уже скоро. Говорят, он похож на мужа, но уже мой цвет и характер.

Минчин: Если бы вы протянули цепочку от поистине гениальной русской балерины Анны Павловой через двадцатый век до нынешнего момента, как бы она выстроилась?

Макарова: Павлова, Спесивцева, Карсавина, конечно, Уланова, Марго Фонтейн, Плисецкая и…

Минчин: Наталья Макарова.

Макарова: Если вы так считаете.

Минчин: Хотите что-нибудь добавить? Без вопросов, на свободную тему.

Макарова: Я могу еще сказать о своем наблюдении балета на Западе. Я считаю, что у них нет школы, есть одаренные или менее одаренные танцовщики, но школы нет. Западная школа не имеет традиции и системы балетного обучения. Они не подготовлены общеобразовательно, а отсюда сложности в нахождении личности. А без личности не может быть великого танцора или балерины. Конечно, к этому вдобавок нужен талант, дар, искра Божья.

Минчин: Арманд Хаммер только что выпустил фильм «Кировский театр», о балете – вы там есть?

Макарова: Что вы, я там даже не существую! Я и в энциклопедии не существую: они составили энциклопедию интернациональную, и здесь выпускают – так ни я, ни Барышников, ни Нуреев попросту не существуем, таких не было в мире никогда, не родились еще. Фильм скучный, но приятно было видеть старых коллег. Кстати, хочу сказать, я очень довольна, что жена Леонида Якобсона приехала, начинает новую жизнь, трудно поначалу, но большие знания и школа помогут – я уже с ней занималась. Она сейчас в Брюсселе, эмигрировала со своим сыном и матерью.

Минчин: По какому пути пойдет АБТ? И здесь же о его директоре: двум звездам подчас бывает трудно ужиться на одном небосклоне… Ваши взаимоотношения?

Макарова: Сейчас у них трудное финансовое положение, полная неразбериха, ничего не ясно. Классика пока что не сделана и находится в ужасающем состоянии. Миша руководит уже три года… Как танцор он великолепен, это его главное качество. Я против того, что он хочет превратить Американский балетный театр в балет Баланчина. Это ни к чему, они находятся по соседству, рядом, и кто хочет, может пойти посмотреть балет Баланчина. АБТ всегда был собранием звезд с эклектическим репертуаром, хотя испокон веков и жил случаем: подвернулся один, подвернулась другая, и на этом что-то строят. Определенной системы такой нет, система звезд, пожалуй. И что нынешний директор хочет превратить это в нечто баланчинское – совсем не нужно. В этом вся прелесть, что есть Баланчин и есть АБТ.

В прошлом разговоре вы заметили, что он пытается привнести в АБТ какие-то лучшие моменты из Кировского театра. Я этого не заметила. Если бы он хотел привнести лучшие моменты, он бы сделал классику в хорошем виде. В любом случае, привести в порядок классику – это наша обязанность, русских.

С Барышниковым у нас нормальные отношения, но никакой дружбы, близости, которой русские известны, нет. Я ему помогла поначалу, просто помогла вступить в эту жизнь. А потом мы разошлись.

Минчин: Если б была когда-нибудь возможность съездить в гости, поехали бы? Ну, представим себе утопию: вдруг переменится все (не все, но хотя бы как в Польше…)?

Макарова: Да, поехала бы, и из аэропорта – прямо в лес!..

15 декабря 1983, 16 января 1984, Нью-Йорк

Интервью с писателем Владимиром Максимовым

Минчин: О вашем детстве: как вы попали в детские дома?

Максимов: Говорят, писательская судьба – результат тяжелого детства. Если так, ко мне это относится в полной мере. Моя биография достаточно исчерпывающе отражена в двух книгах – «Прощание из ниоткуда» и «Чаша ярости». Кого интересует, могут прочесть эти книги.

Минчин: Вы были вором, вы сидели в лагерях – не так ли?

Максимов: Это миф. Я был им в той же степени, как Максим Горький или Джек Лондон. У меня было беспризорное детство, не более того.

Минчин: Отчего вы взяли псевдоним «В. Максимов»? Самсонов тоже красивая фамилия?