216512_B61BA_yamburg_e_a_pedagogicheskiy_dekameron

В первом случае мы имели дело с горем от ума. Молодой человек искренне пытался разобраться в драматических колли­зиях отечественной истории и современности, самоопределить­ся в том хаосе мнений и оценок, который возник на закате советской империи. Благодаря хорошему интеллекту, скептиче­скому складу ума, обращаясь к добротной исторической лите­ратуре и первоисточникам, с нашей помощью он вышел из шо­винистического стопора.

Во втором случае мы имели дело с глубокими ментальными эмоциями. Первобытные пещерные инстинкты, страхи и фобии на фоне среднего интеллекта оставляли его глухим к любым до­водам разума. Вдобавок парень получил опыт «упоения в бою», хмелящего возбуждения от предстоящей расправы и консолидированной силы толпы.

В день всех влюбленных, когда в школе работает специаль­ная почта, разносящая признания в любви, среди прочих посла­ний я получил письмо, содержание которого меня нисколько не удивило, хотя оно было омерзительным. Оно не было подписа­но, но авторство не вызывало сомнений. Еще бы, и Валентин не наш святой, и дети, наряженные чертиками, разносящие по школе «валентинки». Одним словом, сплошной подрыв нацио­нального самосознания, вызывающий ненависть и презрение у патриотически «мыслящих» шизофреников. Я показал это ад­ресованное мне послание, где грязная ругань соседствовала с антисемитскими пассажами в стиле доктора Геббельса, стар­шему брату и развел руками. Тот все правильно понял и на сле­дующий день забрал родственника из школы. Мы ничем не смогли ему помочь.

Меня всегда удивлял знаменитый эпиграф повести В. Каве­рина «Два капитана»: «Бороться и искать, найти и не сдавать­ся». Звучит красиво, но странно. Коли ты уже нашел, то о сдаче не может быть и речи; радуйся себе на здоровье, празднуя по­беду. Лишь позже я узнал, что фразу эту В. Каверин заимство­вал у Ромена Роллана, но существенно ее переиначил. У фран­цузского писателя она звучит по-другому, гораздо более дра­матично: «Бороться и искать, не найти и не сдаваться». По-моему, и в человеческом, и в педагогическом плане это единственно возможная взрослая, трезвая и мужественная по­зиция.

Семь разгневанных матерей

Делегация взбудораженных мам буквально ворвалась в мой кабинет.

— Мы требуем, чтобы Володю К. немедленно перевели в другой класс! Он травмирует наших детей физически и нравст­венно. Дерется, нецензурно выражается, рассказывает ужасные вещи!

— Неужели восьмилетний ребенок способен терроризиро­вать целый класс?

— Представьте себе. Мы не можем быть спокойными, пока этот мальчик будет учиться с нашими детьми.

Тон задает очень возбужденная женщина, глаза ее горят гневом (через несколько лет нам еще предстоит встретиться по весьма печальному поводу).

— Хорошо, я разберусь. Только почему вы считаете, что пе­ревод в параллельный класс решит проблему?

— Это уже ваша забота, ваши трудности! Мы же отстаиваем интересы своих детей. Вы должны нас понять. В классе дети из приличных семей...

Лучше бы она этого не говорила... Чувствую, закипают во мне раздражение и неприязнь, но положение, что называется, обязывает. Тем более что взывать к здравому смыслу тех, в ком говорит лишь слепой охранительный родительский инстинкт, бесполезно. И все-таки делаю еще одну попытку.

— Неужели вы надеетесь все десять лет продержать своих детей в искусственной стерильной обстановке?

И вижу: именно надеются, собираются! Им и в голову не приходит мысль о том, что на каком-то этапе по тем или иным причинам и ребенок из «приличной семьи» может оказаться той самой овцой, которая портит стадо. Не сдаюсь, снова спра­шиваю:

— А что прикажете делать с детьми из «неприличных» се­мей? Ведь есть еще семьи, где родители пьют или где отца дав­но след простыл...

— Мы вас предупредили, — слышу в ответ. И совсем уж категорично: — Если не примете меры, будем разговаривать в другом месте!

На том и прощаемся. Вызываю классного руководителя.

— Как все случилось? За что Володю ненавидят в классе?

— Понимаете, мальчик агрессивный, физически заметно силь­нее других. По любому поводу вступает в драку...

— Что вы предприняли?

— Говорили с ним на классном активе. Класс очень друж­ный. Дети приняли решение: если Володя будет продолжать так себя вести, перестать с ним общаться совсем. И сейчас с ним стараются не разговаривать, чтобы не нарываться на грубость. Теперь вот что: после того как на родительском собрании я рас­сказала о сложившейся ситуации, члены родительского комите­та побывали у Володи, поговорили с его матерью.