22 июня 1941: тайны больше нет

12 июня 1941 г. нарком обороны и начальник ГШ обратились к Сталину с предложением обратиться к правительству Германии с целью допустить нашу комиссию для проверки-инспекции их приграничной полосы — на предмет отсутствия угрозы нападения Германии на СССР. Одновременно они еще раз попытались получить разрешение на официальный ввод в действие округами планов прикрытия. И в том и в другом Сталин им отказал, сказав, что Гитлер все равно не даст разрешения на проверку их войск на границе, время будет упущено попусту на эту возню с комиссией, и поэтому проще сделать по-другому… Сталин дал НКО и ГШ разрешение начать вывод вторых эшелонов приграничных округов по планам прикрытия, но без ввода в действие самих планов прикрытия, потому как одним из первых пунктов там значилось объявление мобилизации в этих округах, а это уже фактическое объявление войны, и СССР стал бы агрессором, чего Сталин допустить категорически не мог. Судя по всему, действия Тимошенко и Жукова, а также решение Сталина были обусловлены поступившей от Яна Черняка информацией о том, что германское командование официально и письменно назначило 22 июня 1941 г. днем начала нападения на СССР.

12 июня 1941 г. приказом по НКВД СССР № 00767 нарком внутренних дел НКВД СССР ввел в действие мобилизационный план для предприятий ГУЛАГа и Главпромстроя по немедленному развертыванию производства боеприпасов. Выпуску подлежали: 50-мм мины, 45-мм картечь и ручные гранаты РГД-33 и т. п.[346]

12 июня 1941 г. начальник ГШ одобрил «Предложение о выдвижении стрелковых дивизий 5-й Армии округа»[347]. Потому что как бывший в недавнем прошлом командующим КОВО, он прекрасно отдавал себе отчет в том, какое направление удара немецких войск по Украине следует считать наиболее опасным. Потому-то и одобрил предложение командования КОВО. Только вот в итоге получилось совсем другое.

Маршал Василевский потому и написал в своих мемуарах, что именно «12–15 июня этим округам было приказано вывести дивизии, расположенные в глубине округа, ближе к государственной границе»[348]. Так ведь и Жуков тоже указал это в черновике своих мемуаров — ПРИКАЗЫ на вывод войск по планам прикрытия были именно от НКО и ГШ, а не инициативное выдвижение по «рекомендациям наркома»! Приказать же они — Тимошенко и Жуков — могли только с санкции Сталина. Едва ли кто-либо рискнет усомниться в том, что для того, чтобы в той крайне напряженной обстановке начать выдвижение войск из глубины округа в сторону границы, необходимо было письменное указание Генштаба, который в свою очередь без санкции Сталина на такой шаг тоже не рискнул бы. До 22 июня Сталин жестко и пристально контролировал передвижение войск в сторону границы.

14–15—16 июня 1941 г. командование КОВО и ПРИБОВО начали исполнять полученные ими директивы от 12–13 июня 1941 г. с разрешением на вывод двух эшелонов и резервов (КОВО — по некой карте). При этом отдельные приграничные дивизии КОВО начали выводить по прямому указанию начальника ГШ Г.К. Жукова еще от 12 июня 1941 г.

С 14 июня 1941 г. командование ВВС округов начало выводить ближе к границе также и авиадивизии округов…

15 июня 1941 г. командование ПРИБОВО издало ПРИКАЗ ВОЙСКАМ ПРИБАЛТИЙСКОГО ОСОБОГО ВОЕННОГО ОКРУГА № 0052 ОТ 15 ИЮНЯ 1941 г. ПО ОБЕСПЕЧЕНИЮ БОЕВОЙ ГОТОВНОСТИ ВОЙСК ОКРУГА[349].

На первый взгляд это был более чем дельный приказ — командование округа реально предпринимает меры по обеспечению боевой готовности войск округа. Правда, сам этот приказ появился как следствие проверки боевой готовности всех соединений и частей округа, осуществленной специальной комиссией НКО СССР. Она прибыла в округ в ответ на многочисленные просьбы и жалобы самого командующего.