22 июня 1941: тайны больше нет

Очевидно же, что произошло резкое изменение задач у всех трех округов — у ПРИБОВО и ЗАПОВО напрочь исчезла задача прочного прикрытия Минского направления как сути Белорусского направления. Более того. У этих округов появилась задача прикрытия упорной обороной, которая планировалась «узкой лентой» стрелковых дивизий на самой границе, с резко увеличенными против уставной нормы полосами обороны на этой границе, но не имевшими 100-процентной штатной численности, серьезной противотанковой артиллерии и лишенными своей ударной силы в лице изъятых в пользу механизированных корпусов танковых батальонов. В известных номерных майских 1941 г. директивах Генштаба и НКО округам предписывалось: «…2. Упорной обороной укреплений по линии госграницы прочно прикрыть отмобилизование, сосредоточение и развертывание войск округа. <…> II. Оборону государственной границы организовать, руководствуясь следующими указаниями: 1. В основу обороны положить упорную оборону укрепленных районов и созданных по линии госграницы полевых укреплений с использованием всех сил и возможностей для дальнейшего развития их. Обороне придать характер активных действий…»[432]

После войны бывший начальник Генерального штаба сухопутных сил вермахта, хорошо известный всем историкам и исследователям Второй мировой войны генерал Франц Гальдер рубанет — намертво пригвоздит: «Русское военное руководство потерпело крушение со своим принципом жесткой обороны»![433]

А у КОВО исчезла задача прочного прикрытия границы, зато появилась «простая» задача типа: «Окружить и уничтожить основную группировку противника восточнее р. Висла в районе Люблин. Ударом с фронта Сенява, Перемышль, Лютовиска разбить силы противника на Краковском и Сандомирско-Келецком направлении и овладеть районами Краков, Катовице, Кельце. В дальнейшем наступать в северном или северо-западном направлении для разгрома сил северного крыла противника и овладения территориями бывшей Польши и Восточной Пруссии». Потрясающе «гениально»! С Юго-Западного фланга с боями наступать на север или на северо-запад, чтобы разгромить силы северного крыла противника и овладеть территорией, в частности, Восточной Пруссии! Охренеть, насколько же это «гениально»! Военный эксперт высшего уровня М.М. Ходаренок, мнение которого об этом «плане» приводилось выше, был предельно ясен и конкретен. А можно было бы и покрепче высказаться, ибо наступать с Львовского выступа с задачей, преодолев с боями не одну тысячу километров, разгромить силы противника на его северном крыле и овладеть территорией Восточной Пруссии — о, для этого надо было не просто органически ненавидеть штабную работу, а именно же по-звериному, люто по-жуковски ненавидеть и презирать саму необходимость сначала думать, а потом что-то излагать на бумаге.

Проще говоря, исходя из сумасбродных замыслов Мерецкова и Жукова, войска КОВО должны были рвануть в превентивный, а если не будет разрешено, то в немедленное (молниеносное) встречнолобовое контрнаступление по факту нападения. Разрешение на превентивный удар дано не было, потому что об этом они даже и не заикались, потому что сей до фантастичности глупейший план Сталину не докладывался ни в бумажном виде, ни устно (хотя сам Жуков еще в середине 60-х гг. прошлого века заявил п-ку ВНУ ГШ В. Анфилову, что он вместе с Василевским якобы пытались в середине мая доложить Сталину эту идею, на что тот пообещал отправить их к прокурору за такие предложения, правда, тут надо иметь в виду, что Анфилов «вспомнил» об этом разговоре и утверждении Жукова через 34 года), однако войска КОВО, ставшие с раннего утра 22 июня войсками Юго-Западного фронта, в соответствии с пресловутой директивой № 3 все-таки рванули в это самое немедленное (молниеносное) встречнолобовое контрнаступление по факту нападения под руководством лично Жукова. Варварски жуткий итог хорошо известен.