22 июня 1941: тайны больше нет

Помните, при цитировании варианта Симонова в скобках было дополнение, в отношении которого была высказана просьба запомнить его, ибо далее пригодится. Так вот дело в том, что первичный вариант якобы рассказа Жукова Симонову был увязан с началом января 1941 г. Но этого физически не могло произойти по очень простой причине. В начале января 1941 г. Г.К. Жуков был всего лишь командующим Киевским особым военным округом (КОВО). На должность начальника Генерального штаба он был назначен только в середине января 1941 г. — постановление от 14 января 1941 г. № 92/сс Совета Народных Комиссаров СССР «О назначении начальником Генерального штаба и заместителем наркома обороны генерала армии Жукова Георгия Константиновича», которому в этот же день предшествовало постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «О начальнике Генерального штаба и командующих военными округами» аналогичного содержания.

А теперь, соблюдая полное спокойствие, попытайтесь хотя бы самим себе честно ответить на один простой вопрос. Возможна ли была в те времена такая ситуация, чтобы еще не назначенному на должность начальника ГШ генералу, пока еще являющемуся только командующим КОВО, Сталин в начале января 1941 г. рассказал бы один из

высших государственных секретов, если, конечно, этот, с позволения сказать, секрет, то бишь обмен посланиями между Сталиным и Гитлером, имел место быть в реальной истории.

Ответ у всех нормальных людей будет один — нет, такого просто физически быть не могло. И это абсолютно верно. Потому что в то время Жуков еще не пользовался столь высоким доверием, чтобы информировать его по таким вопросам, не говоря уже о том, что у Сталина вообще не было, тем более в то время, привычки информировать высшее военное командование по крупнейшим политическим вопросам. Не говоря уже о том, что не было у него и привычки едва ли не всем подряд рассказывать государственные секреты. Вопросы высшей международной политики обсуждались только на Политбюро, причем, как правило, сначала Сталин и Молотов между собой обсуждали тот или иной вопрос, в том числе и с участием экспертов по международным вопросам, не исключая представителей разведки, а затем выносили его на заседание Политбюро. И далее обычно это выражалось для военных (так делается и поныне — принципиальная схема неизменна) постфактум — «в связи с такими политическими обстоятельствами Вам поручается то-то и то-то…».

Оно не могло быть еще и потому, что в варианте «в начале января 1941 года» Жуков излагал якобы имевший место вариант якобы июньского письма Гитлера!? А это уже не лезет ни в какие ворота! Поэтому явно была дана команда (одно только ясно, что это осуществлялось под общим руководством пресловутого А.Н. Яковлева) подкорректировать рассказ Жукова, и при публикации самой книги Симонова перевели эту команду в вариант «в начале 1941 года». Пожалуйста, разнообразили — появился второй вариант… Затем появился вариант Безыменского…

А до кучи, что называется, и вариант с упоминанием имени Елены Ржевской — известной, но не масштаба Симонова и даже Безыменского писательницы и переводчицы с немецкого. Ее-то зачем приплели?..

Но не могло быть и того варианта, который якобы Жуков изложил Безыменскому в той вариации, в которой он опубликовал это. Вообще, надо иметь в виду, что Лев Александрович Безыменский в послевоенное время являлся, вежливо говоря, придворным, хотя и весьма талантливым журналистом, публицистом и писателем, специалистом по Германии, понятливо способным выполнить любую пропагандистскую задачу, поставленную партийными верхами. Что он и делал всю жизнь. Так что принять на веру то, что он опубликовал, приписав анализируемую историю устам Жукова, физически невозможно.