22 июня. Анатомия катастрофы

«...20 и 30 апреля 1932 г. из Москвы и Ленинграда были отправлены на трудовое поселение два эшелона деклассированных элементов, всего 6144 человека... Прибывши в Томск, этот контингент был пересажен на баржи и доставлен на остров Назино... На острове не оказазалось никаких инструментов, никаких построек, ни семян, ни крошки продовольствия... 19 мая выпал снег, поднялся ветер, а затем и мороз... Люди начали умирать. В первые сутки бригада могильщиков смогла закопать 295 трупов. Только на четвертый или пятый день прибыла на остров ржаная мука, которую и начали раздавать по несколько сот грамм. Получив муку, люди бежали к воде и в шапках, портянках, пиджаках и штанах разводили болтушку и ели ее. При этом огромная часть их просто съедала муку, падала и задыхалась, умирая от удушья... Вскоре началось в угрожающих размерах людоедство... В результате всего из 6100 чел., прибывших из Томска, к 20 августа осталось в живых 2200 человек...» [129, стр. 162].

Это — строки из отчета инструктора Нарымского горкома партии в Западно-Сибирский крайком ВКП(б). Судя по итоговой статистике, кошмар на острове Назино вовсе не был чем-то из ряда вон выходящим. В ходе первой же перерегистрации «спецпоселенцев», проведенной в январе 1932 г., была выявлена убыль 500 тыс. человек, умерших или сбежавших (на верную гибель) в тайгу.

Массовые репрессии и Голодомор 1929—1933 г. наряду с простыми, прозаическими, «хозяйственными» задачами (обеспечить растущую промышленность сверхдешевой рабочей силой и дармовыми сельхозпродуктами, набрать золото и валюту для закупок западной технологии) имели своей целью и решение одной весьма сложной социальной проблемы. Новый правящий класс сверху донизу был наполнен людьми, имевшими личный опыт. Опыт организации восстаний, переворотов, партизанских отрядов, «красных гвардий» и пр. Этот опыт и наличие этих людей не могли не беспокоить партийную верхушку. И только после раскулачивания и коллективизации Сталин и компания смогли вздохнуть спокойно. Теперь они знали — для «активистов», выгребавших кашу из котелка у голодающих, дороги назад, к ограбленному народу, уже нет и не будет никогда. Связанные круговой порукой безмерного злодейства, они могли теперь лишь покорно брести вдоль по извилистой «линии партии».

В январе 1934 г. горячо любимый нашими «либералами 60-х годов» С. Орджоникидзе писал еще более любимому ими С.М. Кирову: «Кадры, прошедшие через ситуацию 32—33-х годов и выдержавшие ее, закалились как сталь. Я думаю, что с ними можно будет построить Государство, которого история еще не знала». Пророческие слова. Глубоко верные. История России раньше такого не знала. И таких «кадров», которые могли бы ежедневно выгружать опухших от голода детей в голую степь, в старые времена, в старой России еще надо было поискать.

К сожалению, ни автор письма, ни его адресат не дожили до июня 1941 г., а поэтому и не увидели, как повели себя эти «закаленные кадры» перед лицом вооруженного неприятеля.

Пока же, в условиях затянувшейся на долгие годы «мирной передышки» (которая для простого народа оказалась гораздо страшнее империалистической войны), новая элита «пролетарского государства» не теряла время зря.