22 июня. Черный день календаря.

В целом можно говорить, что перед войной в сознании основной массы мужского населения 1919—1922 гг. рождения (а именно они приняли первый удар немецких войск) не было сформиро­вано четкого образа врага. В этом плане бойцы и командиры Красной Армии безоговорочно усту­пали солдатам вермахта, руководствовавшихся простыми и ясными формулировками, как, напри­мер, приказ генерала Гепнера: «...борьба должна преследовать целью превратить в руины сегод­няшнюю Россию, и поэтому она должна вестись с неслыханной жестокостью... Никакой пощады прежде всего представителям сегодняшней рус­ской большевистской системы...» Здесь уместно привести слова Н.И. Обрыньбы: «Начало войны и подготовка людей к убийству, ожесточение — это перестройка всей психики человека, и происхо­дит она мучительно и достаточно долго. Мы не были подготовлены к войне не столько технически, сколько морально, и для перевоспитания лю­дей требовалось время. Это один из факторов, давших возможность немцам в первые дни вой­ны ошеломить нашу армию». Требовалось научить людей ненавидеть. Ведь ненавидеть — это не зна­чит сердиться и ругать, ненависть — это реши­мость вступить в борьбу. Когда человек находит свое личное место в схватке с врагом не только личным, а врагом твоего народа, твоей родины. Нужно сделать врага «плохим», потому что иначе воевать невозможно, поскольку убийство челове­ка табуируется общепринятыми нормами челове­ческой морали, религиозной этики и здоровой психики. Однако врага нужно и можно убивать, по­тому что он как бы изначально выносится за рам­ки категорий, на которые эти нормы распростра­няются. В общественном сознании (в том числе и в массовом бытовом) враг наделяется свойства­ми, «противными человеческой натуре». Действи­тельно отрицательные его качества гипертрофи­руются, а качествам, по обычным «мирным» мер­кам оцениваемым положительно, придается не­гативный смысл. При этом механизм конструиро­вания образа врага, как правило, универсален: он направлен на обоснование своей правоты в вой­не (подчеркивание агрессивности противника, его жестокости, коварства и т.п.), а также соб­ственного превосходства, которое должно стать основанием для победы над неприятелем. И то и другое достигается путем противопоставления своим собственным качествам, которые рассмат­риваются как позитивные ценности»

Отсутствие четко сформированного образа врага накладывалось в сознании людей на гипер­трофированную уверенность в силе Красной Ар­мии, которая врага разгромит: «малой кровью, могучим ударом». Основана такая уверенность была на грамотно построенной пропаганде успе­хов Красной Армии в локальных конфликтах и од­новременном замалчивании неудач. Не говоря уже о том, что профессия военного к концу 30-х гг. была одной из самых престижных и высокооплачивае­мых. Вспоминает М.Л. Сандлер: «Все солдаты были хорошо одеты, обуты в сапоги. Кормили в армии даже лучше, чем мы бы питались на «гражданке». Кашу с мясом ели каждый день, кроме так назы­ваемого «рыбного» дня. Солдатам выдавали ма­хорку, платили жалованье, кажется — семь рублей в месяц. На эти деньги покупали зубной порошок, подворотнички, но папирос приобрести себе по­зволить не могли, поскольку пачка стоила 35 копе­ек. Я не помню, чтобы были разрешены денежные переводы из дома. Помкомвзвода получал 36 руб­лей в месяц, старшина-сверхсрочник имел зарп­лату чуть ли не 500 рублей + паек. Многие ребята стремились остаться в армии на сверхсрочную службу». А ведь в стране карточную систему рас­пределения продовольствия отменили только в конце 30-х гг. Трудно было купить более или менее приличную одежду. Зимой люди носили «перели­цованную», то есть переделанную из старой, еще дореволюционной, одежду, летом щеголяли в ста­рой красноармейской форме или надевали полот­няные брюки и парусиновые туфли. В городах жили

Берлин, 22 июня 1941 г. Через несколько минут немцы узнают о том, что началось вторжение в СССР.

скученно — по пятьдесят семей в бывших барс­ких квартирах, а новое жилье почти не строилось. Вот что вспоминает ветеран ВОВ, житель города Тула Р.И. Жидков: «Я — обыкновенный, стандарт­ный парень того времени. Любил технику и зани­мался в кружках: авиамодельном, радио. Тогда было так: чтобы поступить в кружок, надо было показать дневник. Плохо учишься — тебя не возьмут, или если двойку получил, гуляй, пока не исправишь.

В футбол играли «улица на улицу». Камера была. Каждый по неделе отвечал за мяч: чинил его — это очень ответственное занятие. Кожу надо шить, а если стянешь, то мяч огурцом будет, и ребята тебе морду набьют. Инвентаря не было. Продукты были — пита­лись нормально.

Велосипед, карманные часы и сетевой прием­ник — вот предметы роскоши и зависти тех дней. В Туле на первом месте был велосипед.

Мужики ходили в цирк, на борьбу. Цирк в Туле еще Поддубный построил. На первые два отделе­ния мастеровые, рабочие отдавали билеты нам, мальчишкам, и мы смотрели на выступления акте­ров и зверей, а перед третьим отделением, в кото­ром должна была быть борьба, мы выходили на ули­цу и отдавали билеты.