22 июня… О чём предупреждала советская военная разведка. «Наступающей ночью будет решение, это решение – война»

«Должен сказать, что ночь на 22 июня мне очень твёрдо врезалась в память. С другой стороны, при написании настоящего письма пользуюсь не только памятью, но и кой-какими записями. Так вот. Когда мы вошли в кабинет Тимошенко, то Жуков в расстёгнутом кителе (как Ты и пишешь) сидел за столом и заканчивал писание под копирку документа, который он не то писал под диктовку Тимошенко, не то составлял вместе с ним и бывшими в кабинете несколькими генералами. Тимошенко, обращаясь к Тебе, сказал, что получено предупреждение (источник не был упомянут), что возможно нападение на нас Германии, и он даёт нашим пограничным округам об этом шифровку, копию которой Жуков сейчас передаст Тебе, что Жуков и сделал. Ты, бегло её посмотрев, передал мне, сказав, что надо её немедленно передать командующим флотами. Я, быстро пробежав глазами этот документ, обнаружил, что он написан на двух с лишним страницах и содержит не только предупреждение, но и довольно подробные указания о выводе войск на позиции. Эти указания по своему сугубо «сухопутному» характеру флотам были совершенно не нужны. Мне даже подумалось, что они излишни и для сухопутных войск, так как вместо коротких предупреждения и указания об объявлении тревоги содержат детали, которые могли бы дать войскам сами командующие. Я прикинул, что на одно зашифрование этой телеграммы уйдёт час — два, столько же на расшифрование, а если сюда добавить время на розыски и доклады командующим (ночь была предвоскресная, и, наверное, командующие были на дачах, охоте, рыбалках и т. п.) и отдачи ими распоряжений войскам, то пройдёт немало часов, и приготовления к отражению противника начнутся только утром, и то не раньше полдня.

Поэтому я доложил Тебе: «Разрешите дать телеграмму вне всякой очереди флотам: перейти на оперативную готовность № 1 (выделено мной. — М.А.)», а вслед за этим дать телеграмму, писавшуюся Жуковым, предварив её словами: «Сообщается для сведения телеграмма начальника Генштаба». На это я получил Твоё «добро». После этого я не ушёл сразу от Тимошенко, а задержался и слышал, как он сказал, что сомневается, действительно ли нападут немцы… Видя, что нового я ничего не услышу, а информация кончилась и начались комментарии, время не ждёт, я обратился к Тебе: «Разрешите, я побегу в ГМШ (Главный морской штаб. — М.А.) немедленно предупредить флоты?» — «Да, бегите!» И я побежал… на флоты было передано и ими получено приказание о переходе на готовность № 1»⁴⁷⁰.

Наркомат ВМФ вместо отправки флотам для сведения сухопутной директивы без номера по предложению Алафузова сначала передал флотам и флотилиям короткий сигнал о переходе в оперативную готовность № 1 (ОГ № 1)⁴⁷¹, затем короткую директиву № зн/87:

«зн/87 21 июня 1941 г. 23.50

Немедленно перейти на оперативную готовность № 1

КУЗНЕЦОВ»⁴⁷².

И после неё ещё одну директиву, уже более объёмную — № зн/88 с пояснениями к упомянутому сигналу⁴⁷³.

Кузнецов вспоминал: «В наркомате мне доложили: экстренный приказ уже передан. Он совсем короток — сигнал, по которому на местах знают, что делать. Всё же для прохождения телеграммы нужно какое-то время, а оно дорого»⁴⁷⁴. В 23.37 по телефону флагманские командные пункты (ФКП) Краснознамённого Балтийского (КБФ) и Черноморского (ЧФ) флотов приняли переданные из Наркомата ВМФ Алафузовым сигналы о переводе флотов в оперативную готовность № 1⁴⁷⁵.

Фраза наркома ВМФ о том, что «для прохождения телеграммы нужно какое-то время, а оно дорого» скорее всего связана не с директивой № зн/87, а со следующей — № зн/88, которая была гораздо пространнее и отражала содержание сухопутной директивы без номера:

«В течение 22.6—23.6 возможно внезапное нападение немцев. Нападение немцев может начаться с провокационных действий. Наша задача не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения. Одновременно флотам и флотилиям быть в полной боевой готовности встретить возможный удар немцев или их союзников.

Приказываю, перейдя на оперативную готовность № 1, тщательно маскировать повышение боевой готовности (выделено мной. — М.А.). Ведение разведки в чужих территориальных водах категорически запрещаю. Никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить»⁴⁷⁶.