22 июня… О чём предупреждала советская военная разведка. «Наступающей ночью будет решение, это решение – война»

«Так вот была похоронена наша идея о предупредительном ударе. — скажет Г.К. Жуков в интервью в мае-июне 1965 г. — … Сейчас же я считаю: хорошо, что он не согласился тогда с нами. Иначе, при том состоянии наших войск, могла бы произойти катастрофа гораздо более крупная, чем та, которая постигла наши войска в мае 1942 года под Харьковом (выделено мной. — М.А.)»¹⁷⁵.

Если исходить из воспоминаний Жукова, то документ, получивший название «Соображения по плану стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками», был доложен В.И. Сталину после 15 мая. Как следует из записей дежурных секретарей приемной И.В. Сталина, после указанной даты Тимошенко, Жуков и Ватутин были на приеме у Сталина только 19 мая (до этого Тимошенко и Жуков посещали кремлевский кабинет 13-го и 14-го мая без Ватутина):

«1. т. Тимошенко

19.50–21.15

2. т. Жуков

19.50–21.05

3. т. Молотов

19.55–21.05

4. т. Ватутин

20.10–21.05»¹⁷⁶.

Отрицательная позиция Сталина и не только его одного (В.М. Молотова, в частности) в части нанесения превентивного удара была непоколебима: сделать все возможное, чтобы не спровоцировать Германию на выступление. Именно такая была позиция советского вождя. О подготовке «внезапного» удара по германским войскам не могло быть и речи. Рассуждения о том, что Советский Союз не возьмет на себя инициативу в развязывании войны против Германии, не выступит в качестве агрессора, каким он явится в случае нанесения упреждающего удара вторичны, и в данном контексте несущественны.

Свидетельством тому являются высказывания В.М. Молотова (в беседах с писателем Ф. Чуевым), который, правда, отрицал сам факт наличия такого плана, видимо рассматривая предлагаемые «Соображения», как частную инициативу, не получившую поддержки:

«— А вы допускали такое, что если не они, то мы первые начнем?

— Такой план мы не разрабатывали. У нас пятилетки. Союзников у нас не было. Тогда бы они объединились с Германией против нас. Америка-то была против нас, Англия — против, Франция не отстала бы.

— Но тогдашняя официальная доктрина была: воевать будем на чужой территории, малой кровью.

— Кто же может готовить такую доктрину, что, пожалуйста, приходите на нашу территорию и, пожалуйста, у нас воюйте?! — говорит Молотов. — … Это же агитационный прием. Так что агитация преобладала над натуральной политикой, и это тоже необходимо, тоже нельзя без этого»¹⁷⁷.

Отклонение «Соображений» Сталиным, однако не воспрепятствовало началу проведения рекомендованных мероприятий в документе по скрытому отмобилизованию и сосредоточению войск Красной Армии (видимо, было получено разрешение на их выполнение). В то же время перед войсками приграничных округов директивами Генштаба были поставлены исключительно оборонительные задачи. Более того, командование КОВО запланировало меры по инженерной подготовке ТВД — в частности, сосредоточение дополнительного количества мин и колючей проволоки — на июль и август 1941 г.¹⁷⁸

«В связи с возраставшей угрозой агрессии со стороны фашистской Германии, — вспоминал маршал А.М. Василевский (накануне 22-го июня — заместитель начальника оперативного управления Генерального штаба), — …так, с середины мая 1941 года по директивам Генерального штаба началось выдвижение ряда армий — всего до 28 дивизий (и четыре армейских управления. — М.А.) — из внутренних округов в приграничные, положив тем самым начало к выполнению плана сосредоточения и развертывания советских войск на западных границах (выделено мной. — М.А.)»¹⁷⁹.