23

В самом низу показалась черная пыльная дорога, по которой медленно ехал грузовик. Я обрадовался. Наконец-то этот бег закончится. У самой дороги была последняя могила. Грузовик остановился как раз напротив последней могилы, через которую мы с мамой должны перепрыгнуть. Мама сжала мою руку еще крепче. Мы уже добежали до могилы, и вдруг, перед тем как оттолкнуться для прыжка, я споткнулся. Мама, каким-то невероятным усилием потянув меня за руку, смогла перебросить мое тело через могилу, а сама упала прямо на нее. Оказавшись возле самого грузовика, я поднялся и побежал к маме (могила стала почему-то значительно дальше), но тут же меня остановил ее голос:

– Сынок, не подходи!

И я увидел, как рыхлая земля на могиле стала засасывать мою маму внутрь.

– Нет, мама, нет! – я побежал вновь к маме.

– Тебя разве не учили, что маму нужно слушаться? – Прямо передо мной появилась соседка и, уперевшись ладонью в грудь, стала не пускать меня к маме.

Я обежал ее и тут же увидел, что могилу, на которой находилась моя мама, заслонил грузовик, находившийся до этого за моей спиной. Возле него стояли два мужика и беспечно о чем-то болтали.

Подбежав к ним, я заорал:

– Где моя мама?!

Никто из них не обратил на меня никакого внимания и, даже не повернув голов, мужики продолжали свой пустячный разговор. Я обежал грузовик и увидел свежую могилу, на которой был только один венок. Мамы нигде не было.

– Мама, – я позвал ее очень тихо, боясь привлечь внимание мужиков. – Мама, ты где? Мама! Мамулька!! Мамочка!!!

Кругом было очень тихо. Смолкли даже голоса мужиков. Мне никто не ответил. Я со страхом подошел к могилке и прочел надпись на ленточке венка: «Дорогой мамочке от единственного Витеньки». Я стал плакать, сначала горько, а затем с надрывом. Меня захлестнула истерика, я влез на могилу и стал ее раскапывать руками. Земля противно забивалась под ногти, но я не останавливался, продолжая копать все глубже.

– Ты что делаешь, гаденыш! – один из мужиков подбежал ко мне сзади и с размаху ударил лопатой по спине.

Тут же я оказался в Василькове на автовокзале. Со мной говорила кассирша, на этот раз на чистом русском языке, хотя и так же хамски.

– Ты хочешь вернуться в Г.?!Я спрашиваю тебя, ты хочешь вернуться в Г.?!

Я стоял перед ней, как школьник, держа руки по швам и очень неуверенно отвечая.

– Да, я очень хочу вернуться в Г.

– Так надо же, балбес, назвать свое имя! Как я тебе без имени продам билет?!

– Но я его не знаю.

– Как можно не знать своего имени?! Ты ведь не идиот?! Или идиот?! Я спрашиваю: ты идиот?!