232 (СИ)

Ровно на десять минут над руинами повисла тишина.

— Время вышло, я слушаю! — прокричал Гирландайо в свой мегафон.

— Простите? — раздался из руин голос усиленный голос Глефода.

— Я слу-ша-ю! — раздраженно повторил лейтенант.

— Слушаете что?

— Я слушаю, что вы собираетесь мне сказать.

— Иии… — замялся Глефод. — А что мы должны вам сказать?

Гирландайо заскрипел зубами. Скрип разнесся по полю еще не начавшейся битвы.

— Вы, — взял он себя в руки, — должны сказать мне, почему ваш такой маленький, такой непрофессиональный отряд пытается оказать нам сопротивление! Я дал вам десять минут, чтобы вы нашли оправдание, которое спасет ваши жизни!

— А! — воскликнул Глефод. — Вот оно что! А я все думал, почему вы вдруг утихли. У вас, кажется, в избытке патронов, и раз — никакой стрельбы! Простите меня, ради бога, я сегодня не выспался и соображаю слабо. Так, значит, вы хотите знать, почему мы с вами сражаемся?

— Да, да, да! — не выдержал Гирландайо.

— Ну, мы сражаемся с вами потому, что хотим вас победить.

— Довольно! — Гирландайо отбросил мегафон. — Солдаты, слушать мою команду! Выходим из укрытия и готовимся к фронтальной атаке!

— Но, сэр! — вмешался ординарец. — У них же винтовка.

— Я знаю, — сказал лейтенант. — Это модель «Кригга», я узнал ее по звуку выстрела. У этой винтовки, дружок, магазин всего на тридцать патронов, и даже если она ранит или убьет тридцать человек, нас останется еще четыреста двадцать. Поэтому ша-гом мар-ш, Джамед не похвалит нас, если мы будем бездельничать!

Словно тараканы, солдаты первого разведывательного батальона высыпали из дома и бросились в атаку. Они бежали бодро и остановились только тогда, когда увидели врага.

Если представить противника, который нисколько не похож на врага и даже не пытается казаться опасным, это был именно такой противник.

На профессионалов, мастеров воинского дела, вооруженных по последнему слову техники, надвигался нелепый шутовской маскарад. В бой против лучевых винтовок и крак-гранат шли вперевалку рыцари, громыхающие доспехами, мушкетеры в шляпах с плюмажами, разодетые в пух и прах гурабские гвардейцы, солдаты Нигрема в высоких бобровых шапках, гусары, урбадские конкистадоры, индейцы кри, вооруженные луками, самураи эпохи Тода в ламеллярной броне, ландскнехты в кольчугах и остроклювых шлемах. В бой шли даже пещерные люди, одетые в шкуры и сжимающие в руках дубины и каменные топоры.

И солдаты нового мира опешили. Они готовы были драться с любым врагом — смести его, раздавить, одолеть, уничтожить. Но биться с ряжеными, противостоять ожившей истории? К этому их не готовили, они понятия не имели, что с этим делать.

Ситуация была настолько абсурдна, нелепа, неправдоподобна, что растерялся и лейтенант Гирландайо. Словно сомнамбула, он смотрел, как противник подходит все ближе. Вот ряженые подошли на десять шагов, на пять — вот они подошли к солдатам вплотную и на мгновение словно слились с ними. Казалось, они вот-вот остановятся, разобьются о стену бойцов — однако этого не случилось. Словно вода через трещины в камне, они просочились через батальон Гирландайо. Если бы хоть один из них ударил, толкнул или сказал слово — морок, охвативший солдат, был бы разрушен. Перед ними встал бы противник, с которым можно иметь дело. Но рыцари, индейцы и самураи молчали и просто шли вперед, сквозь воинов современного мира, как если бы их просто не существовало. Они шли словно призраки, словно тени, обходя застывших в изумлении солдат — и почему-то в тот момент Гирландайо ощутил призрачными не их, а именно себя и весь свой батальон.

Ни один солдат так и не выстрелил, пальцы застыли на курках, точно каменные. Маскарад прошел через бойцов Освободительной армии, не убив никого и не ранив. Маскарад встал перед Гирландайо, и командирский свисток выпал у того изо рта. Из рядов маскарада вышел рыцарь в панцире, тронутом патиной. Он воздел над лейтенантом двуручный меч и прогудел:

— Все кончено, лейтенант, вы наш пленник. Вы проиграли, бросайте оружие.

Первым желанием Гирландайо было крикнуть: «Что за вздор!» — однако он сдержался и промолчал. Позднее, когда его станут допрашивать по обвинению в предательстве Освободительной армии, лейтенант честно признается, что просто-напросто не захотел умирать. Да, было превосходство в числе и превосходство в оружии и выучке. Более того: когда Когорта окружила лейтенанта, она сама оказалась окружена его батальоном. В сложившейся ситуации все, что требовалось от Гирландайо — приказать своим бойцам открыть огонь, а самому смириться с гибелью за правое дело — ибо, окруженный воинами Когорты, он, разумеется, не мог рассчитывать на спасение.