Колчака… Когда бунтующие матросы пришли отбирать у офицеров оружие, Колчак, переломив своё Георгиевское оружие, бросил его за борт… Посланного Временным правительством в
отдалённую заграничную командировку, проезжавшего через
Лондон, его узнавали даже на улицах, и равнодушные ко всему, что не своё, англичане приветствовали Колчака…
…Он не был спокойным и хладнокровным, как Бахирев.
Большой недостаток в военном человеке. Но у него были качества, которых не было у Бахирева: была инициатива, была смелость замысла. Ещё в [Порт-]Артуре он их выказал…
В Великую войну… Колчаком был задуман и приведён в исполнение ряд смелых и опасных операций, в которых он принимал почти всегда личное непосредственное участие. Немцы
не хотели верить, что русские моряки на старых калошах — судах, принимавших участие ещё в Японской войне, современники которых у немцев давно уже стояли блокшивами в их
180
Приложение. Высказывания об А.В. Колчаке современников и историков
портах, если не были разобраны, осмеливались в зимние ночи, пробиваясь через лёд, выходить в море и под самыми неприятельскими берегами, на немецких путях сообщения ставить
мины, на которых один за другим взрывались суда неприятеля.
Во всех этих походах Колчак обнаруживал упорство и настойчивость в достижении поставленной цели…
Волна недаром выносила Колчака всё выше и выше, сперва
командующим Черноморским флотом, потом Верховным правителем.
Может быть, благородный, но горячий, бешено вспыльчивый Колчак не всегда бывал удобным и приятным начальником. “Хватили горячего”, — говорили офицеры “Вайгача” на
походе на Дальний Восток…
…Он ушёл в историю с именем Верховного правителя России, и тем, кто его признал таковым, не приходится краснеть
за своего избранника. В трагическом облике адмирала Колчака
нет ни одной низкой или комической черты… Он погиб в борьбе со стихией, как погибает капитан корабля на своём посту…
Он только указал предателям на пять союзнических флагов на
вагоне, из которого его вывели соц[иалисты]-революционеры, чтобы передать большевикам…»1.