24 часа

– Поклянись, что больше не сбежишь, – хрипло требую я, опуская руки на ее талию, такую тонкую, что, кажется, сожми я пальцы чуть сильнее, и она сломается.

– Я никогда не сбегала от тебя, Лэндон, – отзывается Адалин, поднимая голову. В ее зеленых колдовских глазах качается мое отражение и искренняя всепоглощающая нежность.

– Тогда все это чертовски странно, и мы должны разобраться…

– Не сейчас, – накрыв ладошкой мои губы, она привстает на цыпочки и ласково потирается носом о мои скулы. Доверчиво жмется всем телом, словно потерянный котенок, который снова обрел дом. Немыслимо, но я чувствую то же самое. Немыслимо, потому что, несмотря на всплывшие факты из общего прошлого, мы по-прежнему почти не знаем друг друга, но с первого совместного Рождества Снежинка заполнила все мои мысли, сны и фантазии. Это необъяснимое ощущение, завораживающее и немного пугающее, а еще абсолютно незнакомое и неразгаданное, потому что с Сильвией у нас ничего подобного не было. Я избегаю слова «любовь» для обозначения этих неизведанных эмоций, слишком громкое определение, учитывая нестандартные обстоятельства, но определенно очень близкое. Какое еще чувство способно притягивать нас сюда третий год подряд и проживать дни между встречами в мучительном ожидании?

– Не сейчас, – чувственно повторяет Снежинка, и, убрав пальчики, целует в уголок губ. Так робко, невинно, словно школьница.

– Когда я был просто Викингом, ты вела себя смелее, – шутливо поддеваю смущающуюся скромницу, и, просунув руки под пояс ее джинсов, ныряю сразу под трусики, и сжав ладонями округлые ягодицы, приподнимаю вверх. Поняв меня без слов, Адалин обхватывает мои бедра своими стройными ножками, впивается пальцами во вздувшиеся бицепсы, а губами в мой рот. Юркий сладкий язычок игриво касается моего и тут же ускользает.

– Хочешь бесстыдницу? – шепчет с напускным осуждением, чуть отстранившись.

Я опускаю взгляд на блестящие умопомрачительно-полные губы, за секунду придумав миллион развратных планов с их участием, и еще столько же, когда соскальзываю ниже к застроившимся малиновым сосочкам. Безудержное возбуждение прошибает насквозь, едва не сбивая с ног. Меня даже слегка ведет в сторону, но я удерживаю равновесие, в отличие от рук, бесцеремонно лапающих извивающуюся Снежинку.

– А ты другая? – хриплю я, перемещая Адалин выше по своему телу, и буквально вгрызаясь в твёрдый камушек. Взвизгнув, она несильно бьет меня по плечу.

– Я тебя сейчас ударю, – шипит вредная малявка, а у самой черти в широченных глазах танцуют.

– Ты переспала со мной на первом свидании, – ухмыляюсь я, облизывая по кругу чувствительную розовую ореолу, сначала одну, потом другую. Адалин выгибается, ерзая сильнее, кусает губы, сдерживая стоны. – Хотя нет, это было не свидание. Ты пробралась в чужой дом и буквально изнасиловала его хозяина. Признайся, что в этом и состоял твой коварный план.

– Ты идиот, Лэндон, – очередной комариный удар, впившиеся в спину коготки, приглушенный смех, и общий стон в губы. – Но в чем-то ты прав, я мечтала трахнуть тебя много-много лет.

– Странно, а я думал, что ты очень-очень ждала меня, чтобы сказать спасибо, – удерживая ее под попку одной рукой, второй накрываю грудь, большим пальцем играя с набухшей вершинкой.

– Это она и есть, – Адалин прихватывает мою нижнюю губу. – Моя благодарность, – и снова целует меня с отчаянной жадностью, вышвырнув за порог лишнюю робость. Я ловлю ее язык, жадно посасываю, чувствуя, как давление в паху нарастает до болезненных ощущений. – Вам нравится, доктор Бейкер? – Адалин еще больше накаляет напряжение, потираясь сосками о мой торс и нетерпеливо вжимаясь промежностью во вздувшуюся ширинку.

– Тебя это возбуждает, Снежинка? – я тяжело дышу, отрываясь от ее губ. Отпустив грудь, пробираюсь к пуговке на ее джинсах. Пальцы дрожат от напряжения, но мне удается справиться с первой попытки. Дернув замочек молнии, добираюсь до кружевных трусиков, таких тонких, что они почти не заметны на ощупь. Девочка готовилась, знала, что придется их сегодня снять. Для меня.

– Викинг, – со стоном, выдыхает подтаявшая Снежинка, ощутив скольжение моих пальцев по набухшим важным лепесткам. Круговыми движениями приласкав клитор, сдвигаюсь ниже к горячему входу, медленно поглаживаю, растирая влагу, заставляя Адалин жалобно всхлипывать, но не проникаю внутрь.

– Определённо, тебя это возбуждает, – заключаю я. – Кто больше, Снежинка? Викинг или доктор? – Голос низко вибрирует от неконтролируемого желания, пульсирующего в каждой окаменевшей мышце. И это блядь не только член, еще минута таких игр и меня всего разорвет.

– Оба, – бормочет Адалин, пока я, пошатываясь, словно пьяный, несу ее к ближайшему креслу, попавшемуся на пути.

– Хочешь с двумя? – дразню Снежинку, лизнув припухшую от поцелуев губку.

– Извращенец, – ее возмущенный возглас сменяется вздохом облегчения, когда она, наконец, чувствует под спиной мягкую обивку кресла.

– Любишь извращенцев? – не остаюсь в долгу. Меньше, чем за десять секунд я стаскиваю с Адалин узкие джинсы вместе с призрачными трусиками.