24 (СИ)

— Не-е-ет… — девушка проблеяла это жалобно, разочарованная собой, словно это её и только её вина, что у преступника отсутствуют характерные приметы, — наоборот чисто выбрит. Он… ну… ну, когда он целовал меня, я же чувствовала. — Раздался звук, похожий на скрип старого крана, который решили открыть. Сначала тихо, потом громче, пока по лицу жертвы не потекли слёзы, и сама она не начала шумно и часто всхлипывать.

— Милая, вы ни в чём не виноваты, — психолог сжала ладонь девушки ещё крепче и чуть тряхнула, приводя в чувства, — простите нас, что мы вынуждены составлять фоторобот и задавать вам все эти вопросы прямо сейчас. Она повернула голову в сторону коллеги, — Уокер, вы закончили?

— Да. — Виктория отложила стилус и планшет и повернула монитор в их сторону. — Возраст около двадцати-двадцати пяти лет, белый, рост примерно шесть футов, короткая стрижка-ёжик, волосы тёмные, широкое лицо, скорее всего есть намёки на второй подбородок, массивная шея, нижняя челюсть дряблая и вдавлена. — От рваного всхлипа она нахмурилась и повернулась к жертве, — пожалуйста, прекратите. Здесь, в этой комнате, волноваться не о чем. Всё, что случилось, уже случилось.

Психолог Мирайя Хали недовольно зыркнула на криминалиста, во взгляде читалось «Заткнись», но, к удивлению зрелой дамы, именно слова Вики послужили спусковым крючком спокойствия. Девушка за столом неуклюже собралась и стала выглядеть утешенной, хотя утешать в рабочие задачи Виктории не входило.

Уокер слаба по части утешения, и всегда такой была. Да, мир не справедлив, в нём каждый день гибнут люди, и далеко не всегда это плохие люди. Всех не спасти, убиваться из-за каждого — заработать себе нервный срыв или что похуже. Поэтому она предпочитает помогать разыскивать тех, кто ещё натворит дерьма, чтобы этого дерьма становилось меньше, а не успокаивать каждую жертву шумной вечеринки, которую случайный, пьяный гость трахнул без согласия.

Её без пяти минут муж говорит, что она — маленький стóик. Но сама Вики втайне считает, что она — психопатка, которой просто недодали эмпатии, щедро компенсировав ту амбициями. Вот карьеризмом Уокер можно устелить целую магистраль, это правда. Получится отличная дорога прямиком в ад — крепкая, ладная, новёхонькая.

Виктория рассчитывает, совсем скоро та приведёт её в Чикаго.

В двадцать четыре она была понаивнее: получала свой диплом изящных искусств с восторгом будущего Дали, а то и Микеланджело, позировала перед объективом отцовской камеры, залихватски подкидывая магистерскую шапочку, хотела в музей Гуггенхайма в Нью-Йорке, в мадридский Прадо, в парижский Орсе, во флорентийскую Уффици, и не сомневалась, её работы однажды там выставятся. Но, как уже было замечено, мир несправедлив, поэтому, неделю спустя, покидая территорию Института Брукса и вывозя из студенческого общежития тонну тряпок и вещей, всё, где Виктория оказалась, было оксфордской больницей скорой медицинской помощи.

Компанию ей составили три раздробленных позвонка и его величество болевой шок.

— Уокер, — когда Мирайя увела свою подопечную, за стол плюхнулся Джейкоб Макграт. Джейкоб был детективом, оперативником. Джейкоб нравился Вики. И Джейкоб был женат. Пожалуй, это всё, что следовало знать о Джейкобе. — Что у тебя?

— Привет. Изнасилование.

— Звучит, как хорошая вечеринка, — он осклабился широченной улыбкой и тряхнул русыми волосами. Они слишком длинные для его профессии, не сомневались в отделе. Но в отделе не сомневались, что и Виктория слишком красивая для своей работёнки. Однако ж и она, и причёска Джейкоба здесь. — Ко скольки я приглашён?

— Ты придёшь с Лизой? Я позвоню Уиллу. Сообщу, что у нас намечается дружеская групповушка с наручниками.

— Лады-туды-сюды. — Мужчина покрутил карандаш в руках, явно собираясь что-то сказать. — Я как раз насчёт Уильяма. Он не обидится, если я не приеду на его мальчишник в Чикаго?

— Не обидится конечно, вы всего дважды виделись. — Её жених вообще не из обидчивых. Ещё один плюс к его многочисленным достоинствам. — Давай честно, солдат Джей, тебя туда пригласили из вежливости. Вы с женой заявлены в списке гостей, поэтому Уилл посчитал правильным свистнуть тебя на пацанский сабантуй.

— Ну и отлично. — Детектив собирался встать, но передумал и лишь поёрзал на стуле, — слушай, а ты?

— А что я?

— Ты девичник устраиваешь?

— Где, в Детройте? — Она прыснула, — у меня здесь знакомых два с половиной калеки, да и те — сплошь мужики.

Они тут все — заложники мёртвого города. Амбициозные ребятки из разных штатов, которых заманили огромным, жирным куском пирога. Просто никто не предупредил, что пирог просрочен и воняет безнадёжностью.

Вики, например, клюнула на квоту, открытую молодым специалистам. Криминальная обстановка Детройта была такова, что за неделю он перевыполнял годовой план всей Юты по количеству преступлений. Поэтому и копам, и врачам, и криминалистам, и учителям давали зелёный свет и всякие бенефиты, словно посудине прежде процветающего города ещё можно не дать затонуть, заткнув дыры их профессиональным тщеславием.