25 июня. Глупость или агрессия?

Вернемся теперь в 23 июня 1941 г. Максимальная протяженность маршрута частей 1-го МК на марше к Гатчине составляла 200-250 км. Для гусеничных машин (танков, артиллерийских тягачей) марш такой протяженности представляет большую и трудную задачу. Трудную, но вполне решаемую. Как выше уже было упомянуто, 56-й танковый корпус Манштейна прошел 300 км от границы до Даугавпилса (Двинска) за четыре дня. Примерно такой же по протяженности рейд совершил от границы до Даугавы и 41-й танковый корпус Рейнгардта (см. карту №8). Причем немцы не просто маршировали, а (как все еще принято считать) «преодолевали ожесточенное сопротивление частей Красной Армии».

Соединения 1-го МК (3-я танковая и 163-я моторизованная дивизии). не встречая ни малейшего противодействия со стороны наземного или воздушного противника, вышли в район Красногвардейска (Гатчины) за двое суток, но с огромными «потерями». Сбор отставших на марше колесных и гусеничных машин продолжался еще несколько дней. Судя по оперативной сводке № 7 штаба 1-й тд, даже к 28 июня из 337 танков дивизии в исправном состоянии в районе сосредоточения находилось всего 255 единиц. Из 40 тяжёлых трехбашенных танков Т-28 отстали на марше по причине «горения фрикционов» 17 машин [211]. Лишь к 1.00 30 июня (оперативная сводка №11) число исправных танков выросло до 278 [212]. Если у танков могли «сгореть фрикционы», то потери личного состава в ходе марша в глубочайшем тылу не имеют ни какого объяснения.

Тем не менее, по документам штаба 3-й тд в дивизии на 28 июня числилось всего 7359 человек (начсостав — 665, младший начсостав — 1147, рядовых — 5547) [213]. Это очень странные цифры. По штату в танковой дивизии должно было быть 10941 чел. личного состава. Уже к 1 июня 1941 г укомплектованность 1-го МК личным составом составляла 87% [214]. После 1 июня части и соединения западных округов пополнились личным составом в рамках так называемых БУС («большие учебные сборы»), т.е. скрытой мобилизации. 23 июня мобилизация в Советском Союзе стала открытой и всеобщей, и войска Ленинградского округа (Северного фронта) были в целом пополнены мобилизованными резервистами до штатных норм.

Никаких пояснений по поводу того, что численность личного состава 3-й тд к 28 июня составляла (еще? уже?) 67% от штатных норм, в документах штаба дивизии не обнаруживается. Некоторое же представление о том, как происходил марш частей 1-го мехкорпуса можно получить из приказа, подписанного командиром и начштаба корпуса после 25 июня (точная дата в документе не указана): «Сосредоточение соединений корпуса, произведенное из Пскова в район Красногвардейска, показало, что штабы соединений и частей не умеют организовывать, обеспечивать, регулировать марш и управлять им. Командиры частей и подразделений не командуют колоннами, не организуют их боевого обеспечения, технического замыкания, эвакуации и восстановления отставшей и аварийной материальной части. Движение колонн происходит неорганизованно и стихийно. Пунктов сбора аварийных машин не назначают. Командный состав подразделениями на марше не руководит. Командиры машин шоферами не управляют, машины двигаются и останавливаются как хотят. Дисциплина марша отсутствует совершенно. Сигнальных флагов на машинах нет. Колонны неуправляемы, машины не имеют своих постоянных мест в колоннах…» [215].

Трудно поверить, что речь в приказе идет о первом по номеру и времени формирования мехкорпусе Красной Армии, созданном на базе 13-й и 20-й Краснознаменных танковых бригад, «ветеранов» первой финской войны. По укомплектованности танками, бронемашинами, тягачами и автомобилями 1-й МК входил в «пятерку» лучших мехкорпусов РККА. В сентябре 1940 г. корпус участвовал в крупных учениях, в ходе которых танковые части корпуса в течение 7 дней совершали марши, форсировали реку Великая и затем успешно прорвались в оперативную глубину обороны условного «противника»…