25k (СИ)

Секунды складывались в минуты, те в свою очередь в часы, дни, годы. Энергетические ресурсы ДжиАй были неограниченны. Но особой целесообразности в поддержании всех систем в активном состоянии не было, и в действие вступила консервационная программа. Гироскопы были остановлены, гидравлика охлаждена и загерметизирована. Защитные пластины опустились на открытые поверхности подвижных частей, зрительные датчики переведены в пассивный режим. Активным оставался лишь звуковой канал и специальная охранная область сложного электронного мозга. Не терял своей активности и еще один контур электронного мозга. Задача, поставленная перед ДжиАй, не была выполнена. Теперь, не находя равновесного сигнала на это возбуждение, зацикленный контур находился в активном состоянии, постоянно выдавая запрос и получая отрицательный ответ. Наверное, именно это можно было с большой натяжкой хоть как-то соотнести с чем-то человеческим. Механический организм засыпал. Постепенно наслоения известняка и минеральных осаждений стали покрывать металлические поверхности корпуса ДжиАй. Через несколько лет его уже нельзя было отличить от скальных образований. Отдаленный естественный природный катаклизм в очередной раз тряхнул скальные породы, и массивные плиты, зажавшие в своих объятиях робота, ослабили свою хватку. Его неподвижное тело безвольно повисло на кусках стальной арматуры. Охранные контуры ДжиАй зафиксировали этот факт, произвели ревизию всех систем и сделали заключение об отсутствии угрозы повреждения. Безумный цикл в отдаленном уголке электронного мозга отметил, что теперь ничто не мешает выполнению поставленной задачи. Натолкнувшись на ограничение временного фактора и информацию о смерти субъекта, электронный мозг наконец-то зафиксировал окончательную невозможность выполнения задачи. Центральный компьютер молчал с момента последнего сеанса связи, когда ДжиАй получил задание, и отчитаться о результатах проведенной операции не было никакой возможности. Контур оставался активным, и это было похоже на человеческую шизофрению.

Недавнее сотрясение открыло пролом в соседние, еще сохранившиеся помещения и оттуда в пещеру стала проникать жизнь. Насекомые и крысы, змеи и летучие мыши заселяли новые пространства. Не исключением стала и недвижная, покрытая известняком, статуя ДжиАй. Помет животных, паутина и трупики насекомых окончательно замаскировали робота на фоне камней и мусора. А еще через некоторое время аудио-сенсоры стали фиксировать человеческие голоса. Кто-то обживал заброшенные катакомбы...

Катерина прижимала к груди теплый посапывающий сверток. Наконец-то можно было передохнуть. Безумная гонка по пустоши вконец ее доконала. Спина разгоралась болью от недавних ударов хлыста. Хотелось пить и есть. Беспокойная Надин утихомирилась и мирно спала, причмокивая во сне пухлыми губками. Прислушавшись к ней, Катерина на время забыла события последних часов. Она назвала свою дочь в честь матери. Блистательная Надин вызывала благоговение и любовь Катерины. Судьба Надин Крэнстон, урожденной Фергюсон, сокрыта мрачными годами хаоса и послевоенной неразберихи. Катерина очнулась от своих мыслей и огляделась вокруг. В кромешной тьме взгляду не за что было зацепиться. Вдалеке слышались звуки капающей воды и громкий храп. Глаза женщины стали постепенно привыкать к темноте. Камера, в которую ее бросили, была не так уж и велика. Вернее, та часть огромного помещения, которая была отделена от основного пространства обвалившимися глыбами. Катерина поняла это по темнеющему отверстию под самым потолком и осыпающемуся нагромождению камней в дальней части своей камеры. Нет, здесь она оказалась не по своей воле. Причиной ее заключения были рейдеры - гроза караванов и мирных поселений. Налет банды Крэгхайнена, как называл себя главарь бандитов, был молниеносен. Все, что перевозил караван, а также люди, которые его сопровождали, оказались в этом мрачном логове бандитов.