25k (СИ)

Катерина не обольщалась насчет своего будущего. Перспектива невольничьего рынка была даже не так страшна по сравнению с насилием, которому женщины подвергались в подобных ситуациях. А у нее была маленькая дочь. Что ждет ее? Крошка Надин завозилась, дыхание ее участилось, и она заплакала, пробудившись от сна. Катерина попыталась успокоить дочь, но та заливалась плачем все громче и громче. Вздохи и шепот разбуженных невольников заполнили каменный коридор. В отдалении послышалось неразборчивое недовольное рычание. Пьяные голоса разбуженных бандитов гулко разносились по коридору. Тяжелые шаги приближались. Отблески чадящих факелов замаячили на каменных стенах. На мгновение тень огромной фигуры заслонила проем выхода. В замке камеры заскрежетал ключ и скрипнул массивный засов. Все это сопровождалось отборной руганью и угрозами в адрес всех пленников, а в особенности это касалось разоравшейся пигалицы. Наконец, подняв облако известковой пыли, решетка отворилась наружу, и в камеру шагнул грузный человек. Пламя факела металось, выхватывая из сумрака одну за другой живописные подробности его безвкусного одеяния и жирной фигуры. За спиной первого маячил его низкорослый товарищ, то и дело пытавшийся протиснуться вперед. Массивная туша вошедшего первым бандита заполняла собой почти все пространство у входа, и второму приходилось на цыпочках тянуться, чтобы заглянуть через плечо товарища.

- Ну что, Спарки, подержишь ее для меня? - возбужденно прогундел щуплый, - а малютку на жаркое! Как ты на это смотришь, а?

Жирный Спарки в очередной раз отпихнул ладонью голову своего похотливого напарника и пробасил в ответ так, что дрожь прошла под сводами пещеры:

- Одноглазый Крэг этого не одобрит. Но уж больно соблазнительна чертовка. А ну заткни пасть своей девчонке, - злобно прорычал толстяк Катерине, - а то не успеешь глазом моргнуть, как мы ее отправим в суп.

Катерина растерялась. Маленькая Надин продолжала заходиться плачем. Дрожа всем телом и еще крепче прижимая к себе дочь, Катерина стала пятиться вглубь пещеры. Боров Спарки, с хрипотцой придыхая и распространяя вокруг себя сивушный смрад, не торопясь стал продвигаться за ней.

- Будь умничкой, девочка, будь умничкой и останешься в живых. И дочурку мы твою не тронем, правда, Скунс? - ехидно и как-то по-бабьи фальшивил здоровяк.

- Спарки дело говорит, деточка! - очередная попытка протиснуться вперед окончилась для Скунса неудачей. - Да дай мне пролезть, наконец-то, ты, жирная пивная бочка!

- Уймись Скунс, и тебе перепадет, х-ха-ха-ааа..., - загоготал Спарки, брызгая слюной изо рта.

Толстопалая рука неожиданно проворно ухватила Катерину за горло, другой же рукой толстяк попытался вырвать Надин из рук матери. Отбиваться было бесполезно. Катерине ничего не оставалось делать, как истерически закричать...

ДжиАй уже на протяжении длительного времени фиксировал по звуковому каналу человеческую речь. Иногда это были и крики, но чаще обычная речь или просто ругань. Электронные контуры оцепеневшего мозга выполняли постоянную рутинную работу по анализу и ассоциативному поиску, а затем благополучно заполняли этим информационным мусором все новые и новые ячейки бездонной электронной памяти. Очередной человеческий крик, раздавшийся совсем близко, влился в приемный датчик, был немедленно оцифрован и принят в обработку. Всего лишь порция ничего не значащих звуков. Неожиданно в самых ранних пластах электронной памяти звуковой образ зацепил что-то похожее. Нет, не содержание слов или характер звука. Скорее, неуловимый тембр голоса, какие-то едва различимые особенности вызвали в оперативную память ДжиАй старые образы...

Мать и дочь стоят напротив испытательного бокса. Женщина держит девочку за руку, и, наклонясь, что-то шепчет ей на ухо. Другой рукой она показывает в сторону неподвижной фигуры робота, оплетенной проводами и гидроприводами. Сенсоры ДжиАй безошибочно фиксирует слова:

- Видишь, Кэти, вот это и есть наш добрый оловянный солдатик.

Девочка наморщила лобик и удивленно смотрит на мать.

- Какой же он оловянный солдатик! У оловянного солдатика в сказке была одна нога. Да и не добрый он вовсе, - угрюмо шепчет девчушка.

Очередная порция программного обеспечения, связанного с регулированием двигательных функций, поступила в мозг ДжиАй. Новые параметры балансировки тела и настройки гироскопов вступили в силу. Как следствие, фигура робота приняла более устойчивое и оптимальное положение. Торс ДжиАй чуть-чуть ссутулился, а голова едва заметно опустилась вниз.

- Ну вот, Кэти, ты его обидела! - притворно серьезно шепчет женщина, заметив метаморфозы осанки ДжиАй.

Девочка закусывает губку, протягивает свою маленькую ладошку и едва заметно касается манипулятора ДжиАй. Адаптивная программа мгновенно отдает команду термоэлементам на уравнивание температуры, и девочка чувствует своей кожей не холодный металл, а теплую гладкую поверхность.

- Мамочка, а он и вправду живой...ивой...вой...