28 лет, каждое лето

Мэлори надевает сарафан от дизайнера Джанет Руссо, а Байер – шорты, шлепанцы и хлопчатобумажную рубашку в клетку в персиковых тонах. Он намочил волосы и причесал бороду. Когда они появляются на пороге «Блю-бистро», ее приятель выглядит вполне презентабельно.

Веранда ресторанчика выходит на океан, там вкусно пахнет, стоит ровный гул голосов, гости смеются, пианист играет кавер на песню I Fought the Law группы The Clash, и Байер улыбается. Изольда забронировала для них лучший столик у самой воды, поэтому ощущение такое, что они ужинают на яхте. Изольда приносит меню и винную карту, но Байер отмахивается и заказывает бутылку французского вина «Сансер» и фондю из морепродуктов на двоих.

– Прекрасный выбор. – Изольда одаривает Байера улыбкой, что большая редкость. – Повезло же тебе, Мэлори!

Байер берет спутницу за руку.

– Это мне повезло.

«Вау», – одними губами произносит Изольда из-за плеча Байера.

Приносят вино, они делают по глотку. Комплимент от шеф-повара – корзина ароматных булочек с луком и розмарином. Булочки – визитная карточка Нантакета, так что Мэлори не ждет от них ничего особенного. И зря: попробовав, она понимает, что ничего вкуснее никогда не ела. Она знает, Байер любит простую еду. Для него нет ничего вкуснее холодных спелых слив, но булочки даже он оценил.

– Обалденно, – говорит он.

Байер счастлив. Свидание проходит отлично. У Мэлори смутное чувство, будто от этого свидания что-то зависит.

Они берут бокалы и идут к воде, мочат ноги. Солнце садится. В небе горит полоса цвета маджента. Низко парит чайка, вот-вот заденет поверхность воды. Вдоль линии горизонта в сторону материка идет паром. Мэлори прожила на острове пять лет, но до сих пор лето здесь кажется ей до боли прекрасным. Может, это потому, что оно пролетает так быстро? Вот бы оно не кончалось! Вот бы появилось в жизни Мэлори что-то постоянное, что никуда не уйдет. Она имеет в виду Байера? Или Джейка?

Мэлори захмелела. Они возвращаются за столик.

Приносят вторую бутылку вина и фондю. Мэлори накалывает на вилку креветку, погружает ее в горячее масло. Когда креветка набухает и розовеет, опускает ее в блюдечко с соусом.

Идеальный ужин, идеальный ресторан, идеальный вечер. Разве может быть лучше?

Десерт еще не принесли, и Оливер угощает их самбукой в заиндевевших шотах. Мэлори поднимает стопку:

– За тебя, Шкипер!

– За тебя, Мэри-Энн, – улыбается Байер.

Из ниоткуда внезапно появляется женщина. На ней красное платье в цветочек и косынка в тон. Темные волосы, на губах красная помада. Красивая. Не юная, ровесница Байера.

– Байер? – Она немного удивлена. – Ты ли это?

Он встает.

– Привет, Каролина! – Касание щеки, его рука на ее спине, ладонь, протянутая Мэлори. – Познакомься, это моя подруга Мэри-Энн.

Мэлори – воспитанная девушка, не зря Китти старалась. Она встает, когда ее представляют, но не принимает во внимание, что под ногами песок, сзади слишком близко стоит другой стул. И еще она смущена, потому что Байер не представил ее настоящим именем. Стул опрокидывается, Мэлори летит вперед, едва не задевает посуду и горящую свечу, но в последний момент группируется и каким-то чудом ничего не разбивает.

– Рада познакомиться, Каролина, – бормочет она.

У Каролины мягкая рука, но рукопожатие крепкое. Она оценивающе смотрит на Мэлори и приходит к выводу, что говорить с новой знакомой дальше нет нужды. Поворачивается к Байеру:

– Я слышала, ты на Нантакете. Ди-Ди сказала.

Ди-Ди. Мэлори берет в руки свой бокал. Пусто. Тянется к бокалу приятеля и допивает вино. Это не слишком прилично? И пускай!

Байер молчит. Внешне он спокоен, вот только взгляд как у приговоренного к казни.

– Как дети? – не унимается Каролина. – Нравится им в лагере?

– Если верить тому, что они пишут, нет. – Уголки его губ приподнимаются. – Рад был повидаться, Каролина.

– Что ж, я тоже рада! – Она кивает Мэлори. – Приятного вечера.

Из-за Каролины вечер заканчивается раньше, чем запланировано. Мэлори отказывается от десерта. Она идет в туалет, по дороге уговаривая себя, что должно быть какое-то объяснение той единственной лжи. Яхту Байер назвал вовсе не в честь басиста из группы Ramones. Он пошутил, а она поверила. Потом она возвращается к столику и видит, что Байер оставляет стопку сотенных купюр – подтверждение того, что он чувствует себя виноватым. Просто дай денег тому, кого обманываешь, и его друзьям – и тебя простят! Изольда замечает стопку купюр, когда приносит контейнер с десертами от шеф-повара, и тихонько спрашивает у Мэлори, все ли в порядке.

Она отвечает, что да, но сама себе не верит.

Возвращаются на яхту. Байер курит, сидя на корме. Приглашающе хлопает по диванной подушке.

Мэлори качает головой. Она не хочет садиться. С чего начать?

– У тебя есть дети?

– Гвинет, десять лет, и Гус, ему девять. Они в летнем лагере в Мэне.

Гвинет десять лет, Гусу девять. Почему она только сейчас об этом узнала? Причина всего одна, да?

– Кто такая Ди-Ди?

Байер кашляет, медлит.

– Моя жена.

– Жена.

– Да. Помнишь, я сказал, что дома у меня яхта больше этой, с экипажем, и мне нужно от них отдохнуть?

– Ты имел в виду семью.

– Эвфемизм такой.