28 лет, каждое лето

– Рути, благодарю, что разделила рождественский ужин с нами. Мы хотим попросить прощения за то, что так долго не принимали тебя. В наши с мужем немолодые годы мы поняли, что любовь просто есть. – Китти поднимает бокал выше. – И не нужно искать ей объяснений.

Старик делает глоток вина и ищет разделочный нож. Неудивительно, что он заставил Китти отдуваться за двоих. Но Мэлори хочет послушать и его.

– Ты тоже так думаешь, папа? Любовь просто есть и не стоит искать объяснений?

Он смотрит на дочь. Вот оно, его родное лицо, но теперь в нем появилось что-то новое. Словно распахнулись двери, а за ними настоящий человек, такой, какой есть.

– Да, – кивает он, – я тоже так думаю.

А дальше происходит и вовсе невероятное:

– Рути, спасибо, что приехала. Принимать тебя в нашем доме – большая честь. Мы не заслуживаем твоего прощения, но благодарны за него.

– С Рождеством. – Рути поднимает бокал.

Купер собирается уехать на другой день после Рождества, но Мэлори остается до двадцать седьмого и умоляет брата не бросать ее. Может он выкроить еще денек? Ну пожалуйста!

Может.

– Сегодня у Бэллосов будет обмен печеньем, – говорит Китти. – Идемте вместе!

– Ни за что, – отвечает Мэлори.

– Рождество уже прошло. Зачем теперь-то печеньем меняться?

– Ясно же, – говорит Мэлори. – Хотят сбагрить заветрившиеся сладости!

Китти настаивает:

– Вам все равно нечем заняться, так хоть покажитесь Биллу с Реджиной и соседям.

Купу удается слинять. Звонит Джейк Маклауд и предлагает встретиться в их старом студенческом местечке – выпить пива и поболтать.

– Ты не поехал в Саут-Бенд на праздники? – Купер удивлен.

– Нет. Мать Урсулы прилетела в Вашингтон. Сегодня они идут на «Щелкунчика», так что я свободен.

– Отлично! – с облегчением выдыхает Купер. Урсула его нервирует.

– И сестру свою позови. Она не занята?

– Свободна как ветер.

Купер стучит в дверь ее комнаты, откуда доносится мелодия песни Рика Спрингфилда «Я сделал для тебя все». Мэлори подпевает: «А ты для меня – ничего!»

– Войдите!

Куп открывает дверь. Сестра сидит в старом кресле-мешке, который в семье зовут Гровером, и читает.

– Вторжение! – гремит Купер. – Рик Спрингфилд, Гровер… Ты деградируешь. Сегодня вечером ты идешь со мной в бар. Нас позвал Джейк Маклауд.

Мэлори подскакивает:

– Как?

– Я избавил тебя от обмена печеньем. Не благодари. Мы идем в бар с Джейком.

Мэлори уточняет:

– Ты зовешь меня из жалости? Не хочу вам мешать. Или… Урсула будет с ним?

– Урсула с матерью идут на «Щелкунчика». Джейк приедет один.

– На встречу с тобой.

– С нами. Он сам предложил позвать тебя.

Брови Мэлори ползут вверх.

– Неужели? Так и сказал: возьми с собой Мэлори? Сам сказал? Без твоих намеков?

– Да. Кончай придуриваться. Пойду огорошу Китти.

Без четверти восемь. Мэлори выходит на кухню. На ней джинсы, черная водолазка и кеды – все как обычно. Все, да не все: в ушах серьги-кольца, рождественский подарок, ресницы и губы подкрашены.

Украшения? Макияж? Купер в недоумении.

– Чего ты так расфуфырилась? Это всего лишь бар.

– Твоя сестра отлично выглядит, – вмешивается Китти. Она тоже решила не ходить на обмен печеньем. Они со Стариком делают бутерброды и планируют приговорить их, сидя у камина. Романтика в доме Блессингов еще жива. – Кто знает, вдруг Мэлори познакомится сегодня с каким-нибудь доктором?

* * *

Паб «У Пи-Джея» – любимая пивная всех студентов Университета Джона Хопкинса, Купер Блессинг и Джейк Маклауд не исключение. Через дорогу библиотека, а штаб братства Фиджи вниз по улице, так что они захаживали сюда постоянно: после занятий и собраний, до и после матчей в лакросс. По средам в баре действовала акция «Все за доллар», а по воскресеньям угощали пиццей за пятьдесят центов. Подумать только, были когда-то такие цены! Купер чувствует себя глубоким стариком, вспоминая былые времена, но стоит им с Мэлори переступить порог и вдохнуть запах пива и масла, и ему снова двадцать один.

Джейк сидит за тем самым столиком, который они облюбовали еще в студенческие годы, – возле проигрывателя, под зеркалом с логотипом «Стелла Артуа», на котором хозяин заведения пишет меню. Завидев их, Джейк поднимается из-за стола.

– А вот и он, – говорит Мэлори.

Студенты разъехались на каникулы, в эти дни публика в баре постарше, в основном местные жители. Джерри подходит пожать им руки. Он все еще помнит Джейка с Купером по именам, хотя они выпустились один десять, а другой девять лет назад. Они заказывают кувшин пива, потом еще один. Мэлори потягивает пиво, ее лицо сияет, и Купер понимает: как хорошо выбраться из дома! Сестра рассказывает Джейку, что на Рождество к ним приехала Рути, и тот слушает с интересом. С чего бы это? Джейк отвечает, что провел праздники спокойно. Урсула и ее мать все еще в трауре по отцу, хотя его нет уже два с половиной года. Без него Рождество не в радость, как раньше уже не будет.

– Честно говоря, я рад немного отвлечься, – признается Джейк. – Урсула не ладит с матерью. Вчера она, как обычно, работала…

– В Рождество? – Мэлори изумлена.

– Прямо как Старик, – кивает Куп.