280 дней вокруг света: история одной мечты. Том 1

— Да, я такой, я очень харизматический, — не стал отпираться сантехник. Выглядел он, кстати, совсем не как типичный представитель своей профессии. В свежей белой рубашке, эффектно обтягивающей наметившееся пузцо. Со своими длинными с проседью волосами и бородой он был бы похож на Иисуса, если бы не округлые щеки и модного вида очки в роговой оправе и с желтыми стеклами. — А знаете, пацаны, я такой благодаря своему деду!

Мы с Фумриком переглянулись.

— Я вообще советский человек, родился в семьдесят третьем году в Красноярском крае. Так вот, всю мою родню по дедовой линии расстреляли. Их вывели перед ямой, построили в ряд и по очереди перестреляли.

Мы снова переглянулись, на этот раз растерянно. Сантехник Коля прекрасно обходился монологом.

— А мой дед, которому тогда было семь лет, сбежал. Так что вот я перед вами стою, весь такой… харизматический, благодаря ему, — сказал он и внезапно хохотнул: — Спасибо деду за победу!

Мужик достал откуда-то пачку «Парламента» и на какое-то время сконцентрировался на кончике сигареты, которая никак не хотела прикуриваться.

— Коля, а ответь мне вот что, только от души, — я поднес зажигалку и подкурил, заслоняя от ветра. — О чем ты мечтаешь? Какая твоя самая большая мечта?

— Чтобы мы с вами не были рабами, — огорошил сантехник. — Чтобы ты не был рабом, твой друг не был рабом, чтобы камерамен не был рабом, — Коля ткнул пальцем в Адама. — Я вот не раб, пацаны, но я хочу иметь таких же свободных друзей.

— Это большая мечта, — признал я. — Можно даже сказать — идеалистическая.

— Да! Именно! — возопил Коля. — Идеалистическая и большая, потому что мечты и должны быть такими. Все остальное — это цели. Самое важное, что нужно делать в жизни, — не бояться мечтать и не верить в бумажные деньги. Самое ценное, что есть в мире, — это золото и человеческие отношения.

— Звучит как афоризм, — засмеялся Фумрик.

— Да, я афоризм говорю, — чуть заплетающимся языком говорил Коля. — Несу просветление русскоязычным братьям. Хочу, чтобы вы вникли в структуру всего этого, — он широким жестом обвел бар и набережную, чуть не опрокинув стакан с моим недопитым «спрайтом».

Коля выкурил еще одну сигарету и, пожав нам руки на прощание, ушел нести просветление дальше. Вечер в Майами закончился странно, но интересно, а завтра нас ждал новый рассвет и новая дорога, пусть и недалекая.

Ки-Уэст, куда мы отправились на следующий день, представлял собой городок на одном из островов архипелага Флорида-Кис. Дорога туда — второе по красоте зрелище, пожалуй, после серпантина в Пиренеях! Сам остров находится в месте, где Атлантический океан соединяется с Мексиканским заливом, и к нему ведет многокилометровый мост на сваях, возвышающихся прямо над океаном.

Помимо того, что Ки-Уэст — самая южная точка США, до Кубы отсюда ближе, чем до Майами. Всюду здесь наложила свой отпечаток испанская культура: музыка, танцующие на улицах кубинцы, петухи, свободно разгуливающие по городу, — негласный символ Ки-Уэста. Все это создавало самобытную атмосферу вечного праздника и релакса. У местных по этому поводу даже есть лозунг: «Приезжайте к нам на два часа и сразу же уезжайте обратно — иначе вы останетесь на всю жизнь». Наверное, именно на этот крючок попался сам Эрнест Хемингуэй, когда купил здесь дом в тридцатых годах прошлого столетия.

Наша программа по Ки-Уэсту не отличалась от программы среднестатистического китайского туриста — прогулка по Дюваль-стрит, маяк, дом-музей Хемингуэя. И все-таки этот день ощущался совершенно особенным, будто меня вырвали из круговорота забот и окунули в детство. Хотелось носиться вприпрыжку по набережной, строить на пляже песочные замки, гонять петухов, есть мороженое в рожке. Но вместо мороженого мы, как настоящие мужчины, в конце насыщенного дня пошли есть шаурму.

Возле лимонно-желтого киоска, помимо нас, толпились люди восточной национальности, в которых Адам легко опознал соотечественников.

— Мерхаба! — поздоровался он и первым подошел к окошку. — Нам три больших шаурмы.

— Мерхаба, — откликнулся продавец, с интересом разглядывая дрон в руках оператора. — Крутая игрушка.

Адам автоматически пригладил корпус дрона, как солдат верную винтовку.

— Слушай, брат, — обратился к нему продавец, пока выкладывал на лаваш начинку. — А ты, я вижу, не местный? Турист? На родине давно был?

— Я из Голландии, — с вызовом проговорил Адам. — Но жена и дети живут в Турции. Скоро закончу здесь работу и навещу их.

На этих словах Фумрик ткнул меня локтем и выразительно мотнул головой в сторону оператора. Очевидно, судя по поведению и откровенным взглядам на красоток, наличие у Адама семьи стало сюрпризом. Я пожал плечами.

— Ты работаешь в Америке? — продолжал расспрашивать словоохотливый продавец. — Во Флориде?

— Нет-нет, я видеооператор, мы в Штатах снимаем программу о кругосветном путешествии. Мои спутники — Артемий и Алекс, завтра мы уже едем дальше по стране.