2d2c48d86cc31bb1fa244a5c4f6d3a85

Ольга корпела над корректурой, уткнувшись локтями в стол, когда скрипнула дверь и на пороге появился запыхавшийся Николай с пакетом в руках.

Ольга попыталась сделать вид, что не заметила его прихода, пока Николай неспешно выгружал содержимое пакета на стол: бутылку красного массандровского портвейна и килограмм апельсинов.

– Вот, я купил.

Ольга сощурила глаза и процедила:

– Молчал бы уже, – «купил». Коля, ты такой «щедрый» – ты меня изредка «побалуешь»! Принес, и ладно.

«И так всегда», – с тоской подумал Николай, нервно озираясь по сторонам, словно стены могли выступить свидетелями в его защиту.

Впрочем, это началось не вчера и не два года назад. С самого начала супруги как бы играли в привычную с юности игру. Ольга не любила Николая, а Николай не понимал Ольгу. Но она привлекала его своей природной женственностью, с ней он чувствовал себя в безопасности. Ибо, невзирая на наносное эстетство и проявление любопытства к «кастальским играм», Николай внутренне побаивался сложных, изысканных женщин, коварных светских обольстительниц, что ни говори. А в Ольге он был уверен: не предаст, потому что слишком многое их связывает.

Конечно, он замечал, что Ольга относится к нему, в общем-то, как к предмету, общепринятой части меблировки комнаты для гостей... Правда, он не мог досконально выяснить, где именно собака зарыта, потому что на Коленькины деловые флирты и романтические шашни Ольга давно смотрела сквозь пальцы.

К сексу он всегда относился настороженно, словно чувствуя ответственность перед цивилизацией за греховную животную сущность человека, не поборовшего инстинкты до конца. Вероятно, подобный комплекс был заложен в нем с детства, вследствие неверного истолкования природных инстинктов родителями.

А Ольга была попроще и мужчин любила более напористых. Коля для нее был, фигурально выражаясь, как кролик для кобылицы.

Похоже, именно это он и не вполне осознавал. Но, пестуя свое творческое одиночество, он боялся в один прекрасный день остаться одиноким на самом деле. Он вдруг решил, что к сорока годам пора бы уже наладить семейную жизнь как следует, ведь это его тыл.

Он только не знал, что Ольга все равно с ним вместе постоянно жить не будет – не выдержит его эгоцентрической целеустремленности на пути к удовлетворению собственных комплексов.

Если бы он понимал, он бы и ко мне иначе относился. Был бы «заботливым, ласковым и нежным» на самом деле, а не так, как мне это только мнилось. А он решил, что не сможет мне дать много, и решил не давать ничего.

Хотя я всегда про себя посмеивалась: «Коленька, лучше дать мало, чем не дать ничего...» (это по Гегелю, кажется). Я только хотела целовать его в глаза каждый день и приговаривать: «У, Коленька, как мне твои дурацкие табу надоели!..» (Сексуальные отношения на стороне он себе запретил и опасался углубиться в собственное подсознание, которое прописывало ему хороший секс каждый день. Он вообще избегал сильных оргазмов). Я хотела забеременеть от него и драпануть в Европу. (О, это сразу бы разрешило все мои колебания.) Коля же слишком ответственно относился к вопросам подобного рода, если можно так выразиться, он был «жаден» на ребенка. Я продолжала жить мечтами о соитии с ним – более нежных и легких (необременительных, то есть) мужчин в постели я просто не встречала.

Он был нежен со мной. Я боялась мужчин, а он побаивался женской «бездны». Я с первого раза понравилась ему как женщина, я дала ему то, чего он уже не ожидал от своей жизни в браке – я безоговорочно признала его мужское превосходство, но, может быть, он ожидал от меня несколько большей активности. А я еще сомневалась! Похоже, мы оба были дураками: он избегал меня, а я – Ольги, именем которой он от меня всегда прикрывался. Если бы Ольги не было, он бы ее, наверное, выдумал.

 

* * *

 

Колю я случайно настигла в редакции газеты «День», – он был огорчен, поскольку не получил ни копейки, а я даже не стала ждать своей очереди (ради какой-то двадцатки!), я кинулась вслед за ним – а он весь такой забеганный, замотанный – надо, мол, срочно позвонить (а значит ехать – аж на Позняки).

Был май. Солнце уже палило невыносимо. Я достала фотоаппарат и объявила: здесь и сейчас (мечтая о цветущих яблонях среди пустыни новостроек).

Коля не стал снимать темные очки:

– Давайте в следующий раз.

– У меня пленка заканчивается – специально для вас берегу, снимите очки.

– Глаза все равно на солнце сощурятся.

Так и щелкнула его – в темных очках (снимок впрямь из цикла «Их разыскивает милиция»).

Все равно, Коля – твои красивые глаза я никогда не забуду. Целую тебя крепко...

 

* * *

 

Из Питера приезжала Оксана Елкина. Она вышла замуж за своего давнего приятеля и помощника. Она серьезно повредила руку в автокатастрофе, которая была подстроена мафией, вследствие пуска в эфир нежелательного для организаторов материала.

«С мужем – хуже, – сказала Оксана, – у него теперь лицо в шрамах. Перед выходом на работу он теперь вынужден гримироваться, даже после пластической операции».