2e8f5525-e734-47b0-8f11-f7881a7608f7

был. Мама родила меня рано, ей только-только исполнилось 18. Городок у нас

маленький, порядочной девушке, кроме как замуж и выйти-то некуда!

Как получилось, что спокойная и послушная отличница и красавица На-

таша забеременела неизвестно от кого остается вопросом риторическим. Сама

же девушка молчала, как партизан и на аборт не пошла.

Когда ее родители узнали, то уже было поздно. Сказать, что они были в

шоке это не так, эта была драма по погубленной невинной жизни девушки На-

таши и чести семьи. А наш небольшой городок на окраине Московской области

кипел и пенился. Но со временем затих. Мама к тому моменту уже поступила в

22

один из не очень крутых, но дающих неплохое образование - технический вуз и

дома не жила. Вся драма разворачивалась летом и, слава богу, практически без

ее участия. Уже, будучи беременной, она уехала жить в студенческое общежи-

тие.

Бабушка с дедушкой до сих пор считают отцом какого-то московского

хлыща, а меня - рожденного семимесячным. Наташа же себя погубленной вовсе

не считала и была жизнерадостна и счастлива.

Я родился москвичом и провел детство в большой и разношерстной сту-

денческой семье. До трех лет я счастливо считал тетя-мамами всех приходящих

к нам девушек, а дядя-папами всех парней. Надо сказать, эта ситуация бесила и

девушек, и юношей. Ибо, какая же девушка считает себя тетя-мамой в 18 - 20 лет

и, тем более, какой юноша захочет стать папой чужого пацаненка. Но затем все

утряслось. Я понял, что папы здесь нет, а всех лучше звать по именам. Мама рас-

тила меня без отрыва от учебы, и со мной сидели, и играли все, кто был свободен

в это время. Я рос крепеньким, общительным ребенком, в меру хулиганистым, но за мои синие глаза мне прощали почти все мои детские прегрешения. К мами-

ному диплому я уже умел читать, считать сдачу в магазине и обладал внуши-

тельным запасом слов из русского матерного.

Распределилась Наташа в соседний городок со своим родным и как моло-

дой специалист получила жилье в малосемейке. Я же стал обживаться в детском

саду. Это не привело меня в восторг. Спать днем я не хотел. Дети казались глу-

пыми и маленькими. Дурацкие правила хождения строем и дисциплина, после

вольницы общаги, вызывали желание сбежать. Что я несколько раз и проделы-

вал. Маму вызывали и отчитывали, а меня записали в «неблагонадежные» и про-

чили бандитское будущее.

Бабушка с дедушкой не проявлялись ни во время институтской жизни ни

садовской. Честь семьи была поругана, и они делали вид, что дочери у них нико-

гда и не было. Я их не знал и не жалел об этом. А вот то, что мне явно не хватает

отца, слышал частенько и от кумушек во дворе и от воспитательниц в саду.

Но мне хватало всего. Мы с мамой дружили! Дружили и жили так, как под-

час не дружат родители с детьми в полноценной и «порядочной» семье. Ходили

в походы. Ездили на велосипедах! Отдыхали дикарями с палаткой на Черном

море. Могли обсуждать и ужастики, и полеты на луну, и просто соседскую дев-

чонку с веснушками, которая дала мне в глаз, за то, что я засунул ей жабу за ши-

ворот.

Наташа была потрясающе красивой. Каштановые с рыжиной волосы

слегка вились и спускались до пояса, зеленые глаза под длинными ресницами

поблескивали озорными и веселыми огоньками. А точеная фигурка не была ис-

порчена ранними родами. Я гордился своей мамой. Ее красота и легкость харак-

тера всегда притягивали мужчин и вызывали зависть у женщин. Но замуж мама

не шла, хотя желающих было много. Я вообще-то даже не ревновал.

23

В школе я учился легко. Знания сами собой укладывались на уроках в го-

лову, хотя я и старательно пытался от них отпихиваться. Выбитые окна, порван-

ные штаны и ссадины с синяками сопровождали меня всю начальную школу, а

потом, как говорили учителя, я повзрослел и образумился.

Сейчас мне двадцать, а ей нет и 40. Я часто говорю ей, чтобы не гнала

Макса, а она только смеется… Макс – это человек, который помог стать мне та-

ким, как я сейчас есть. Благодаря его терпению и ненавязчивым беседам, а также

особым программам тренировок, я сейчас имею очень неплохую мускулатуру и

обладаю навыками рукопашного боя на достаточно высоком уровне. Мое миро-

восприятие тоже изменилось к лучшему. Мама частенько подразнивает меня, что

с такими внешними данными надо идти в рекламу или на подиум, а не учиться

на программиста. А я же все одеваюсь в бесформенные майки и объемные

джинсы, в которых превращаюсь в среднестатистического индивидуума. Но при-

влекать к себе внимание я как-то не хочу. Да и ковыряться в ноуте мне очень

нравится.

Бабушка с дедушкой появились в нашей с Наташей жизни уже к оконча-

нию мною школы. Мама их простила, а я… А, для меня они абсолютно чужие

люди и бог им судья, за то, что они лишили себя дочери и внука. Мы жили без

них раньше и проживем теперь. Хочет мама общаться, пусть… Я всегда ста-

рался думать своей головой, и нести ответственность за свои поступки, а что

люди скажут – мне не важно. Для них же чужое мнение важнее своих родных

людей. Но, мешать Наташе налаживать отношения с родителями, я не собирался

и не собираюсь впредь.

Изрядно повспоминав свое прошлое и слопавши миску макарон с колба-