3

Мне захотелось прикоснуться к нему, и я обвила его плечи руками. Моя грудь прижалась к его груди, и он вздрогнул от резкого контраста моей холодной кожи на его — нагретой солнцем и успевшей высохнуть, пока он стоял в воде. Его ладони переместились мне на ягодицы, прямо под купальник и с силой сжали их, прижимая меня ещё теснее.

Его тело было привычно горячим и мягким, и я снова невольно задумалась: давно ли оно стало для меня привычным?

— Надо тормознуть, — прохрипел Артур в мои губы, когда я ненароком потёрлась о его живот.

— Да, надо, — отозвалась я, отстраняясь.

— Ты замёрзла, у тебя губы синие, — улыбнулся он, развернувшись к берегу.

— Я могу и сама пойти, не маленькая, — хмыкнула я, уткнувшись носом ему в шею.

— Маленькая, — Артур хмыкнул и погладил большими пальцами впадинки над моими ягодицами, — Ты как пушинка. Сколько в тебе роста?

— Метр с кепкой, — я улыбнулась, и лёгкая щетина пощекотала мои губы, — А в тебе?

— Метр девяносто пять, — вздохнул он, шагая по песчаному дну.

— Я думала метра два, не меньше.

— Просто ты — коротышка. Я вообще не знал, что на свете существуют дюймовочки.

— С шестью пальцами на ноге, — я посмотрела ему через плечо на свои ступни, — Поставь меня.

Артур опустил меня со вздохом разочарования, и я погрузилась по колено в воду. Дойдя до берега и ступив на горячий песок, я зажмурилась от удовольствия.

— Теперь обсыхать придётся, — вздохнула я.

— Зачем? Просто сними купальник, — хмыкнул Артур позади меня, — Я могу помочь.

— Отстань, озабоченный, — я хлопнула его по руке, которая потянулась к моим завязкам на купальнике.

В моей сумке завизжал мобильник, и я осторожно раскрыла её, чтобы не намочить содержимое. Номер Джексона высветился на экране; я села на горячий камень и сняла трубку:

— Привет.

— Привет. Я не вернусь сегодня, — его голос перешёл на шёпот, — Я тут с таким парнем познакомился, и он по моей части. Своих клиентов я обзвонил и перенёс, но тех, кто записывался через тебя надо куда–нибудь перекинуть. Справишься?

— Да, хорошо, — говорю я, но мой голос предательски дрогнул, — Перекину девочкам, — добавила я чуть спокойнее.

— Ты в порядке?

— Да, я просто, — я покосилась на Артура, который сидел на песке и пропускал его через пальцы на ногах, — Устала. Тяжёлый день был.

— Отдыхаешь? — у него на фоне послышались приглушённые голоса и мужской смех, а потом звуки прекратились.

— Есть немного, — я притянула колени к груди и усмехнулась, — Помнишь, как мы ездили автостопом на Кабернееме?

Джексон замолчал ненадолго, обдумывая мой вопрос. Потом он осторожно ответил:

— Помню.

— Красиво, — посмотрев на залив и одинокие острова впереди, я улыбнулась, — Там было.

— Да, красиво, — мечтательно протянул Джексон, — Где–то в альбоме есть фотография, которую мы сделали. Мыльницей на таймере, помнишь?

— Да, мы её ещё на какой–то камень поставили, — я коротко рассмеялась, — Конечно помню. На следующий день я была красная, как рак

— Да–да. А Макс тогда активно жестикулировал и пытался нам рассказать о тех островах. Как их?

Зажмурившись, я попыталась вспомнить знаки, которые показывал мне Макс. С улыбкой я проговорила:

— Р, о, х… Рохуси и… — зажмурилась еще сильнее, — Педа…

— Педассаар! — сказали мы хором, — Я тогда посмеялся, что на этом острове надо открыть гей–клуб, — Продолжил с энтузиазмом Джексон, — а Макс сказал, что там…

— Заповедник, — выдохнула я.

Улыбка сползла с моего лица, глаза защипало от воспоминаний о том времени, когда мы… Были счастливы. Когда мы — были.

— Ладно, киса, мне пора идти. Люблю тебя. Не скучай.

— Я тоже тебя люблю, — успела сказать я перед тем, как он положил трубку.

Сжав телефон в ладони, я обхватила ноги руками и положила подбородок на колени. Волны набегали одна за одной; мягкие, прозрачные, они превращались в пушистую белую пену на берегу. Поискав глазами Артура, я нашла его в воде, совершающего очередной заплыв.

Пока его силуэт приближался ко мне, я поймала себя на мысли, что я устала. Не от работы или тяжёлого дня; а просто устала от этой тупой боли, от тяжести, которая постоянно присутствует в моей груди. От вранья, от недосказанности. Устала от того, что мне не с кем поговорить, чтобы унять эту боль. Устала от того, что мне не на кого переложить вину.

Я поняла, что я хочу испытать облегчение, но у меня не получается. Ничего не помогает; ни сигареты, ни алкоголь, ни бездумный секс — ничего. Странно, раньше от такой терапии становилось легче, на какое–то время; но теперь и это прошло. Как будто жизнь вытекала из меня тонкой струйкой с каждой стопкой; с каждым новым мужчиной и с каждым новым днём.

Может быть, это и есть расплата за ошибки? Может быть, так и должно быть; я буду медленно увядать, теряя душу по кусочкам; до тех пор, пока внутри не останется ничего, кроме боли? До тех пор, пока эта боль не убьёт меня окончательно.

19

Войдя в квартиру, я подошла к окну и посмотрела на чёрную БМВ, которая до сих пор стояла возле подъезда. Я задёрнула шторы с коротким смешком, и пошла к секции, в поисках старенького фотоальбома.