3

– Кира, проснись! – заревел в моей голове Джексон.

– Ты должна была это сделать, – продолжил Макс его же голосом, – Ненавижу тебя.

– Кира! – снова Джексон.

Или Макс?

– Дрянь. Ненавижу, ненавижу, ненавижу… – его железная хватка усилилась, и я начала дёргать рукой, чтобы вырваться…

– Ааааа! – закричала я.

– Кира, мать твою! – заорал голос из моего сна, и меня затрясли за плечи.

Я продолжила кричать и распахнула глаза. Увидев перед собой лицо Макса, его светло–серые глаза, я завизжала ещё громче и начала отбиваться.

– Уйди, уйди! – я захлебнулась слезами, – Я не виновата, я не виновата, Макс!

– Кира, это я, я! Женя!

Он продолжил меня трясти, что–то бормоча, а потом сгрёб меня в охапку и начал раскачивать, как младенца.

– Не–вино–вата, – завыла я.

– Не виновата, ты ни в чём не виновата, – повторил Джексон, – Ты не виновата, Кира.

Его голос смягчился и стал хриплым. Сквозь дурман сна, я начала узнавать его и пошла мелкими шажками ему навстречу. Тёплая рука держала меня за запястья. Тёплая, не холодная. Живой. Джексон, это Джексон.

Не Макс.

Я всхлипнула и заскулила, тихонько, как побитая собака. Услышала стук сердца, доносящийся из его грудной клетки и выдохнула.

Живой.

– Ты как? – шёпотом спросил Джексон.

Я попыталась что–то ответить, но горло саднило и голос меня не слушался. Поэтому я просто кивнула ему в грудь.

– Он тоже мне снится. Редко, но бывает, – вздохнул он, по–прежнему прижимая меня к себе.

Я снова всхлипнула и вжалась носом в ткань его футболки, которая насквозь промокла от моих слёз.

– Твой телефон всё утро названивает. – Джексон вдохнул, чуть отстранившись, – Номер не местный.

– Наверное, Артур, – прохрипела я, – Который час?

– Полдень. Сделать тебе кофе?

– Да.

Джексон кивнул и распутал кольцо своих рук, отстраняясь от меня. Меня обдало холодом, и я вжала голову в плечи. Он заметил это, и накрыл меня одеялом.

– Лежи, я сейчас.

Он вышел из спальни, а я осталась лежать, свернувшись калачиком. Шторы были плотно задёрнуты, что было не свойственно мне. Наверное, Джексон похозяйничал, когда я под утро после клуба рухнула без сил и уснула.

Сев на кровати, я вытянула ноги и потянулась. Голова немного побаливала, но терпимо. Вспомнив, что сегодня суббота, я мысленно поругала себя за то, что вчера не пришла домой раньше. Сегодня мне надо ехать в детский дом, а с учётом времени, которое уйдёт на дорогу, я доберусь туда только к вечеру.

– Джексон, я приду на кухню, – крикнула я, и тут же поморщилась от лёгкого приступа похмелья в висках.

Вздохнув, встала с кровати, и накинула на себя длинную футболку. Выйдя из спальни, я, первым делом направилась в ванную, чтобы умыться и почистить зубы. На душ у меня времени не осталось, так что я просто провела влажными пальцами по волосам и сменила нижнее бельё. Взяв из тазика с постиранной одеждой шорты и майку, я оделась и пошла на кухню.

Сев за стол, я взяла приготовленную Джексоном кружку с кофе и отпила первый глоток. В этот момент раздался пронзительный визг моего мобильника. Джексон выругался, и начал шарить рукой по дивану, на котором сидел. Выудив мой телефон из щели между спинкой и сиденьем, он начал подниматься, но я остановила его:

– Включи громкую связь, – сказала я, продолжая пить кофе, – Да, я сменю рингтон, – я закатила глаза в ответ на его злобный взгляд по поводу моего звоночка.

Он пожал плечами и сделал то, что я попросила, положив мою трубку на журнальный столик. Из динамика послышался немного раздражённый голос Артура:

– Ты куда пропала?

– И тебе доброе утро, – громко сказала я, чтобы он меня услышал.

– Да уже обед, – пробормотал он с ещё большим недовольством, – Чем займёшься сегодня?

– У меня дела, – отчеканила я.

– Какие дела?

– Сегодня последняя суббота месяца, я еду в детский дом.

– Зачем? – недоумённо спросил Артур.

– Затем, – я вздохнула и встала со стула, чтобы взять мобильник. Джексон внимательно следил за моими движениями, а потом и поставил ноутбук себе на колени. Когда его внимание полностью переключилось на экран; я приложила трубку к уху, и вернулась на кухню, – Я всегда езжу в последнюю субботу месяца в детский дом, – сказала я Артуру, – Я там выросла.

В трубке повисла гробовая тишина. Я отодвинула штору и присела на краешек подоконника, отхлебнув побольше кофе.

– Когда освободишься? – наконец–то раздалось после длительного молчания.

Интересно. Ни сочувствия, ни сожалений. Один раз на это мне даже сказали «соболезную». Аплодирую стоя.

– Поздно. Я проспала, так что на месте буду только вечером, плюс обратная дорога, – я сделала паузу, отпив кофе и заглянув в окно.

Дождь собирается. Зашибись.

– В общем, – продолжила я, – Я правда занята сегодня.

– Я могу тебя отвезти, – невозмутимо предложил он.

– С чего такая щедрость?

– Просто мне скучно, – сказал Артур, и я в недоумении уставилась на телефон, – Буду через пятнадцать минут, успеешь собраться?