30 секунд до рая. Сборник миссионерских рассказов

Света посмотрела в сторону автобусной остановки. На единственной скамейке раскинулся забулдыга, недавно заходивший к цветочнице. Он спал и во сне слегка поскуливал.

– Да. Лежит.

– Представляешь? И без того он едва на ногах держался, а ещё водку у меня спрашивал. Я ему культурно объяснила, что водку на остановках не продают, и вообще, нужно было закусывать. Вон, мол, зайдите лучше в ларек полуфабрикатов, купите там колбаски, чем спозаранку водку трескать. А он: «Давай устрою тебе приятное», – и пошёл чепуху нести. Потом зачем-то к тебе попёрся. Теперь вон лежит никому не нужный. А ведь находятся дурёхи, что и таким «добром» не брезгуют.

– Находятся, – вздохнула Света. – Я одна из них.

– Иди ты!? А я думала ты не замужем. Или сожитель пьёт?

– Нет. Второй муж пил, пока не выгнала.

– И правильно сделала. Нечего таких кровососов держать. Впрочем, у моей подруги мужик гуляет. Так она говорит, что лучше бы он пил.

– Действительно. Измены мужа тяжелее переносятся, чем запои. Пьяница, если он не буйный, примет на душу и сопит у стенки. Его не видно, не слышно. И в любом случае, он – твой, хоть и пропивает зарплату. А гулящему весь вечер в лицо заглядываешь, пытаясь разгадать: сегодня ты у него первая или нет. Если же с любовницей начинаются проблемы, то ты – крайняя. Рычит и срывается он на тебе. А когда в доме потребуется мужская сила, то она достаётся только по остаточному принципу. Муж-блудник – это бесконечное враньё днём и ночью. С утра он ласков, вечером приходит с мнением любовницы. То ему нравятся макароны, а картошку не ест. После оказывается, что картошку он просто обожает, причём с детства, а на макароны у него аллергия, которая бесследно проходит с появлением новой пассии. Подарком ему и вовсе угодить невозможно, ведь самое лучшее – это что подарила любовница, а твоё – всегда третий сорт, даже если приобретено у перекупщиков за большие деньги. С ним ты всегда в «зыбучих песках» – никакой опоры под ногами. В конце концов, теряешь веру и в себя и в людей, и, вообще, в возможность человеческих отношений.

– Почём знаешь?

– Третий муж гулящий попался.

– Третий?! А сколько их у тебя собственно было?

– Пять.

– Пять?!! Ничего себе Элизабет Тейлор российского разлива! У той тоже мужей не счесть. Но она хоть выбирала одного богаче другого. У тебя же всё некондиция какая-то попадалась.

– Нет. Четвёртый был нормальный.

– Тогда зачем с ним-то развелась?

– Убили его.

– Эх! Доля наша бабская… А пятый что?

Пятый брак у Светы был фиктивный. После смерти Самсона, одной держать ларёк на рынке стало не под силу. Она закрыла «ЧП» и вновь устроилась на работу продавцом, на этот раз в цветочный магазин. Очень скоро в их семье свободных денег не осталось, а потом и вовсе стало трудно. Тогда-то и зашёл в Светин бутик молоденький узбек. Разговорившись и узнав, что она не замужем, он предложил фиктивный брак за деньги, которых с лихвой должно было хватить на целый год безбедной жизни. Ему позарез нужно было российское гражданство. Когда о своём согласии она рассказала подруге, та на неё накинулась со страшилками.

– Да в своём ли ты уме, Светух? Куды ты полезла? В узбекской диаспоре все друг за друга держатся. Глазом не успеешь моргнуть, как у тебя они отнимут и квартиру, и последние пожитки. А вы с сыном голыми на морозе окажетесь. В Самару к мамочке тогда поедешь? Или здесь общагу станешь искать?

От такой перспективы Света растерялась. Ей уже виделись не сытая жизнь и обновление гардероба, а ядреная русская зима, проведённая в затхлых сырых подвалах в обществе бомжей.