30 сребреников

— Я не могу отпустить грехи нехристианину, — я посмотрел на него, словно на идиота, покачав при этом головой, — так что если не хочешь ночевать в тюрьме вместе с семьёй, отправляй дочь.

Он кивнул, написал записку и вскоре девушка побежала по улице, а мы пошли в подвал.

Дверь пришлось выбить, так как она была заперта изнутри, а внутри в запахе испражнений, исходивших от стоящего в углу ведра, обнаружились искомые личности. Обнявшись, парень с девушкой стояли у стены, причём иудей держал кинжал, направленный в нашу сторону.

— Только попробуй оставить царапину на ком-то из моих людей, — префект даже не стал доставать меч, — и уже сегодня твой труп выставят на всеобщее обозрение.

Железо тут же задребезжало по полу, а парня заламывая руки и связывая, потащили в тюрьму, мне же с префектом досталась рыдающая девушка, упавшая без сил на пол.

— Я люблю его! — сквозь слёзы слышался её голос, — я не могу без него жить!

— Если он лишил тебя девственности, — философски заметил префект, — то твоё желание вскоре сбудется дорогая. Семья тебя отправит в монастырь.

Она зарыдала сильнее, так что его предположение явно имело место быть.

— Сеньор Амандо, — обратился я к нему, — её нужно доставить в дом отца и взять с него расписку, что дочь получена целой и невредимой. Могу я вас попросить об этой небольшой услуге?

— Разумеется синьор Иньиго, — кивнул он и отдал приказ.

Вскоре девушку, укрыв плащом увели, и мы стали дожидаться возвращения дочери ювелира. Она вернулась через час с испуганным человеком, который увидев Бернарда, меня и стражу, хотел было дать дёру, но его поймали и представили передо мной.

— Деньги принесли? — поинтересовался я у него, на что он тут же закивал, доставая объёмный кожаный мешок.

— У вас когда-нибудь возникало желание убить кардинала и священника? — поинтересовался я у него, на что мужчина отрицательно замотал головой и стал уверять нас, что никогда в жизни не помышлял подобного.

— Ну, если вдруг соберётесь, то какое-то время в чистилище вас мучать за это не будут, — вручил я ему индульгенцию, а Бернард забрал у него деньги.

Я повернулся к иудею.

— Когда мы сюда пришли, вас здесь не было, дом был пуст, только в подвале были девушка и юноша-еврей. Ясно?

— Конечно синьор! — понятливо закивал он.

— Уходим, — забрал я всех, и вы вышли на улицу. Отойдя подальше, я попросил Бернарда пересчитать деньги и половину затем передать префекту. Который обалдел, увидев у себя в руках подобную сумму.

— Сеньор Амандо, — обратился я к нему, — во-первых, я рад, что именно вас глава города дал мне в помощники и я благодарен вам за бескорыстную помощь, которую оказываете мне вы и ваши люди, во-вторых, распределите эти деньги между своими людьми, в соответствии с тем, как вы считаете правильным, они достойные люди, которые заслуживают достойную награду. Ну и в-третьих, я надеюсь на дальнейшее сотрудничество только с вами, а не другими префектами районов, которые меня от чего-то невзлюбили.

— Синьор Иньиго, — тот спрятал деньги и склонился в поклоне, — если при нашей первой встрече, я также имел предубеждение против вас, не стану скрывать этого, то после более длительного общения, считайте меня теперь вашим другом.

— Тогда до завтра сеньор Амандо, — склонил я голову, — впереди у нас ещё много работы.

Поклонившись друг другу, мы с ним разошлись.

Глава 29

Дни потекли за днями: аресты, отправки людей в тюрьму, массовые продажи индульгенций, что вообще-то не сильно поощрялось церковью в открытую, но кто будет спорить с инквизитором? В общем на мой счёт в банке Медичи деньги потекли уже приличной рекой. Люди выкупали свою свободу, тратя на это любые деньги. Мне это было неприятно делать, но осознание того, что будет, если мы вернёмся без денег к новому папе и с деньгами, заставляло меня наступить на робкие внутренние возражения и продолжать зарабатывать деньги.