32--80 Сборник детективов про Ника Картера

«Российский консул Александр Соколов сегодня потребовал, чтобы индийские войска усилили охрану вокруг всех домов российских чиновников и по всем объектам, связанным с Россией», — сообщил ведущий. «Соколов также потребовал, чтобы весь персонал консульства США был выслан из города, если не будут немедленно прекращены нападения на российский персонал и российскую собственность».

Я тихонько присвистнул. Это было что-то новое в дипломатических кругах. Я никогда не слышал, чтобы одна страна просила другую выслать дипломатов третьей державы. Последствия были ужасающими. Неудивительно, что Хоук и Государственный департамент были обеспокоены.

Но почему были совершены теракты? Я до сих пор понятия не имел, почему на русских бросали бомбы. А почему в Калькутте?

Возможно, вопрос был проще. Индия была воплощением демократии в Азии. Англичане оставили после себя структурированную систему, которая в одних местах работала очень хорошо, а в других была адекватной. Но в Калькутте они потерпели серьезную неудачу.

Возможно, Чоени Мехта могла бы дать мне подсказку, необходимую мне, чтобы узнать, кто стоит за этими трудностями.

Узнать ее адрес было нетрудно, хотя в телефонной книге его не было. После нескольких телефонных звонков я был в пути.

Она жила в одном из старейших «дворцов» на Чоу-ринги-роуд, роскошном доме, стоявшем в стороне от дороги на большом участке, окруженном высоким металлическим забором и покрытом синей керамической плиткой. Пандус вел к богато украшенным, но прочным железным воротам. Сикх резко посмотрел на меня, сказал что-то по телефону, потом сделал жест и открыл большие ворота. Я въехал и услышал, как позади меня хлопнули ворота.

Я припарковался на подъездной дорожке между Rolls-Royce Silver Cloud и потрепанным Land Rover.

Меня ждала молодая индианка и провела меня через передний двор, мимо сада с навесом, по тропинке мимо бассейна и через дверь на другой стороне огромного особняка.

У Чоени была квартира во флигеле большого дома. Она встретила меня у дверей.

— Ты нашел меня, — сказала она и улыбнулась. — Я очень надеялась, что ты сможешь это сделать.

Она повернулась и показала мне красивое сари, которое было на ней. Рука и плечо из под мягкой, нежной синей блузки были видны, но большую часть их скрывал шарф, свисавший с ее левого плеча и заправленный под правую руку. Это был шелковый платок сотен цветов с замысловатым узором по подолу и кое-где фигурками, вышитыми вручную по шелку. Сари развевалось по полу. «Красивы… и женщина, и сари».

Она улыбнулась и посмотрела на меня своими карими глазами.

— А вы, сэр, хорошо и дорого одеты, но пистолет виден у вас из-под левой руки. Все ли американские производители фейерверков носят оружие?

Я рассмеялся, чтобы скрыть свое удивление. Большинство опытных глаз не могут обнаружить Вильгельмину, потому что она утопает в моей куртке. Но эту куртку дал мне Хоук, и она была не так хорошо скроена, как моя.

«В чужой стране никогда не знаешь, чего ожидать».

Чони не стала уточнять. Она окинула комнату взмахом руки. — Что вы думаете о моей комнате?

Это была захватывающая комната. Помесь плохих модемов и поп-арта с оттенком черного юмора. Я так и сказал, она нахмурилась.

«Не будь жестоким, ты должен быть добр ко мне».

'Почему?'

«Вот как иначе произвести впечатление на женщину».

— Почему я должен произвести на тебя впечатление?

«Всем известно, что американские мужчины пытаются соблазнить каждую встречную женщину».

Она кивнула кому-то, кого я не видел, и провела меня к складным стеклянным дверям, которые открывались на приятный балкон. Там росли цветы, небольшие кустарники и дерево. Хотя я вошел на первый этаж, мы были теперь на втором этаже, с видом на реку. Под собой я увидел желтые языки пламени маленьких костров.

— Похороны, — объяснил Чоени. — Это место кремации у притока Ганга, реки Хугли.

Мне было интересно, выполняет ли сейчас Чоени задание, знает ли она, кто я на самом деле, и знает ли она что-нибудь о нападении на магазин той ночью. Она ничего не сказала. «Семья относит тело к реке для очищения», — сказала она. «Тогда сын раздробит череп».

— Череп разбивают? — недоверчиво спросил я. — У трупа?

«Естественно; надо освободить душу до того, как тело будет сожжено».

— А пепел?

— Его бросают в реку Домы, каста, которая занимается кремацией для нас. После просеивания пепла на обнаружение золотых колец и тому подобного. Так они обеспечивают себе средства к существованию».

Затем она повернулась и взяла стакан хереса у слуги, подошедшего к нам с подносом. Я сделал глоток и обнаружил, что это превосходный херес.

Вскоре служанка вернулась и объявила, что еда подана. Я ожидал фантастической индийской еды, много риса и карри, но, как сказала Чоени, мы поели, как сельские жители. Еда была почти скудной, несмотря на тарелки с золотой каймой и столовые приборы из дорогого серебра.

'Кабачок,' — сказала она, когда я ел зеленый овощ.