33 новеллы о любви

И Хуршеда дивилась что древний муж участник жертва всех встречных соитий её бедный Ходжа Насреддин все выше и круче уходил в безлюдные нагие горы в царство нагих камней….

И Хуршеда Боробудур устала утомилась с ножом её…

И когда младая спелая белая снежная ослица преданно явилась на горе на пути Ходжи

И Ходжа обреченно не обошел её а обласкал помял пошатал исступленную шелковую кожу её

И поместил в неё зебб свой обреченно и погнал её толчками, могучими, как хаитское землетрясенье с горы в реку

И загнал её в воды бешеной реки Кафирнихан…

А потом омыл в ледяных волнах своего ослиного алого пастуха

И от ледяных волн пастух опять прибыл необъятно несметно восстал…

Но ослица учуяв убоялась разрушенья лона чрева своего и в бушующую реку на другой брег спасительно упоительно бежала ушла…

Но дорога все выше стремилась струилась вилась в горы.

И уже начинались блаженные альпийские луга джайлоо где шел святой окот убой каракулевых агнцев барашков.

И тут Ходжа положил на снег вечный алое свое одеяло и задремал сладко.

Но тут пастух локаец Дарий Сарданапал 333 из великой династии альпийских пастухов почтительно разбудил великого мудреца и принес в дастархане-скатерти цветастой кочевой вяленое баранье мясо и овечий ноздреватый сыр и гиссарскую лепешку и густой как сыр каймок-сливки и бутыль русской водки-араки.

И Ходжа как воду легко и сонно выпил всю бутыль и съел все мясо и сыр и каймок и лепешку

И спело уснул в алом одеяле

И от густой еды сытые семена потраченные в теле его вновь явились родились зароились восстали для новых соитий великий зебб Ходжи приготовляя

Айхйяааааааааааахххййййяааааааааа

Но тут великий зеббостроитель зеббоносец проснулся потому что ктото терзал мучил его спящий зебб сладчайшими бархатными мяклыми губами младенческими зубами устами…

Ходжа открыл один зеленый глаз а он был разноглазый — другой глаз был черен как ночь вселенной — и увидел у зебба спящего своего каракулевого несметно курчавого агнца ягненка

И ягненок искал сосок матери своей овцы

И вот набрел на находчивый необъятный вселенский зебб Насреддина…

Тогда Ходжа сказал иль подумал:

…зебб мой утешитель не только мой а всех встречных тварей.ю…

И не они одни жертвы мои а я жертва их…

И стало ему печально от истины сей.

Но не отогнал он агнца сосущего…

А жена Хуршеда Хуфу Каджурахо райская мухоловка глядела на спящего на алом одеяле мужа своего и радостно сосущего агнца и впервые пожалела великого зяббоносца.

И впервые рука ее не хотела выпустить метнуть гневный справедливый нож верной жены.

И еще зло мстительно подумала она: «Не жаль мне что с агнцев этих снимают сдирают каракулевую шкурку»…

Но потом каракулевый ярый ягненок отошел от Ходжи.

Но потом Ходжа поднялся с алого одеяла и обнял благодарно гостеприимного локайца пастуха Дария Гуштаспа III…

И пошел побрел в дальные горы к гнездам орлов и грифов-могильников дегустаторов свежей зоркой пади.

И Хуршеда чуя близкий исход конец великим путешествиям зебба мужа своего нежно и хищно изогнувшись повлеклась за Ходжой который обреченно разочарованно брел за хозяином-зеббом путеводительным своим…

Ойхххххо! Аллах помоги мне!..

Ведь за горами уже небо начинается и там кончатся все странствия плотяного земного зебба мужа моего!..

Ойххххооо!.. Ведь не пернатый же! не крылатый же он!

Ойхооо!..

Но тут Хуршеда вновь была в смятенье и вновь нож восстал в руке её и искал убить мужа её.

…на вершине нагой скалы было гнездо орлов и Ходжа легко взошел на скалу.

И Хуршеда почуяла что Ходжа уже был здесь и знал тропу к гнезду…

И тут с небес опустилась явилась белая орлица

И она тихо нежно смятенно покорно села близ Ходжи

И радостно ало опустила горбатый адский клюв свой и подъяла перья литые хищные свои являя сокровенность свою пернатой подруги и крылатой жены

И они соединились и радостно бились вились в птичьем орлем соитьи…

И тут Хуршеда вновь разъярившись хотела ударить уязвить ножом мужа своего птицелова

Но тут нож упал из рук её потому что орлица, замахала несметными крылами

И Ходжа припал к ней объяв ее руками и к священному ужасу Хуршеды они подпрыгнули и стали неразлучно летать от одной скалы к другой

И так бились в воздушном бешеном соитье и летали, витали над скалами

И иногда белые перья орлица роняла а Ходжа уронил свои сапагичарохи

И летал босоного прильнув припав прикипев совпадая со орлицей летящей…

И они летали витали над скалами в святом исступленном соитье…

Но потом устали увяли и почти на скалу пали пали пали и долго долго разлучались… друг от друга отделялись о разлеплялись как утром веки сладко спящего дитяти…

Айххха!

Ах Хуршеда!..

А кто еще в мире этом видел такое слиянье соитье двуногого и пернатой?

Человека и птицы древлейшее первоначальное первозданное соитье?..

Где? кто увидит?..

Ай Аллах! только соитье возвышает нас и мы витаем летаем над землей как птицы?..

…любви все человеки — это птицы птицы птицы?..

…это паренье паденье только почудилось Хуршеде от усталой безумной рыдалистой ревности высокогорной её?

Иль?..

Ойх! Ойххх!…