33 новеллы о любви

И неоглядно отворенно открыт для всех соитий этого вешнего мира затонувшего в соитьях а в океане соитий он объятый алчбой свято бежал уповал…

Брат!..

Ты видел как стрела срывается с тетивы?..

…пуля радостно вылетает из дула?..

…великий Зеббоносец бежал из семейного гнезда! да! да! да!..

Айхха!

Он оголтело озверело бежал завернутый в одно одеяло он готов был к соитью даже с камнем женовидным с валуном мореным а таких много было у реки…

…Хуршеда Артаксеркс разве можно удержать в одеялах семьи горную реку?..

…а Ходжа бежал растопыренно распаренно распаленно раскаленно в одном одеяле пав-линьем вдоль курящейся вечнобьющейся как в вечном соитье реки Кафирнихан…

…О океан сладчайших соитий! я плыву растворяюсь в тебе!..

…жена моя? где семья моя? где семейные тошные как осенние листья одеяла бархатные мои?..

И тут на брегу Кафирнихана стояла Мусобикка-Хальда о тринадцати спелых зрелых летах с кумганом речной воды

И она расплескала всю воду когда увидела несущегося в одеяле павлиньем великого Ходжу Зеббоносца о котором с детства спелого слышала яро и воздыхала уповала мечтала…

И тут алое необъятное одеяло упало с яростного ослиного тела его но необъятный ствол удерживал навесу набегу родильное одеяло бамбук камыш

Но где где где ты брат видел такой бамбук? такой камыш?..

Только меж ног великого Ходжи!..

Только!..

— Ах Мусобикка тринадцатилетняя с тринадцатью плетеными змеиными курчавыми косичками…

А ты спелая не хочешь посидеть на одеяле этом бушующем павлиньем?

…расплету все твои тринадцать девичьих косичек и заплету четырнадцатую курчавую меж уж уже переспелых шелковых персиковых абрикосовых ног ног ног твоих заждавшихся застоявшихся? а?..

— Ай Ходжа я ужаленная златомедовая пчела оса!..

Я люблю сидеть на деревьях на ветвях на гладких сучьях суках! ай люблю!..

Ай обильное одеяло держится на одном стволе

Ай ай ай а как я удержусь?..

А не поникнет не рухнет сук ствол зебб фаллос твой а? а? а?..

…на таких стволах держится не только обильное тяжкое павлинье одеяло

А весь мир земной держится на этом суку стволе…

…думаю что и загробный мир тоже стоит висит покоится ярится сладко на нем на нем на нем!..

Ойе! ойе! ойе!..

Садись на ствол весело и я заплету четырнадцатую курчавую каракулевую косичку меж твоих веселых бушующих лакомых ног ног ног…

Ойе!..

И она села на сук на ствол на одеяло на нем

А Ходжа косичку курчавую из первых юных кудрей меж ног её мудро заплел…

…Ойе! весной даже лазоревая прозрачная струистая стрекоза мечтает о погромном зеббе фаллосе стволе неистового кровомутного осла осла осла!

Ойе! Айя!

А потом Ходжа снял одеяло и они легли на одеяло и Ходжа лежал забвенно сонно на одеяле…

А Мусобикка-Хальда весело плескалась пласталась терзалась терялась скакала удавалась услаждалась на неистовом зеббе его…

Ойе!

Но потом она изнеможенно пала рухнула с непомерной живой высоты необъятного ствола

И уснула великим родильным сном девственницы зачавшей несвятого младенца острозеббого…

Тогда великий Ходжа благодарно поцеловал уж не дитя уж не деву а грядущую приречную жену матерь…

И собрал разгромленное разрушенное одеяло алое павлинье все еще павлинье а местами малиновое от девственницы нарушенной…

И пошел опустошенно обрадованно вдоль реки бьющейся в вечном соитье о котором только мечтал великий зеббоносец…

А жена его Хуршеда Хаммурапи ХХХХ до нашей эры и до всех эр с молниевидным каратагским ножом для убиенья быков хотела убить его когда он сонно лежал витал в одеяле как новорожденный…

Но учуяла что это только начало его зеббодеяний

И пошла за ним с нагим приготовленным ножом ибо была любопытна более, чем ревнива, как и все жены на земле…

А Ходжа уж не бежал а шел радостно упоенно вдоль родной реки бьющейся в вечной судороге соитья белопенной пенножемчужной алмазнорассыпчатой…

А Ходжа шел радостный раздольный летучий как всегда радостно необъятно грядет по земле муж только что сошедший с удоволенной опустошенной колодезной жены сладчайшей сладимой детотаящей….

…Но! Но!

…у реки лежали сахарные женовидные мраморные гладчайшие приречные валуны валуны валуны бараньи лбы

Но меж них и прилепляясь к теплу их сливаясь с ними лежала сахарная валуноногая с ягодицами валунами телесными живыми с грудями альпийскими снежными и персиковыми миндальными во цвете сосками великая вдова-валун Хайдара-Хур-Нур-Хайдарабад-Хайддада…

И она лежала на солнце нагая средь валунов и она была живой валун средь валунов.

И она загорала средь белых белых белых валунов и была средь них неразличима…

И Ходжа не учуял ее но его чуткий зебб великого женолова восстал учуял узнал как баран чует ход скорпиона под майским мшистым камнем…

И тогда великий Ходжа покорился зову зебба продолжателя рода его

И покорно благодарно возлег на валуны Хайдары Хур Hур Хайдарабад на живодышащие сахары мраморы шелка кожи атласы льстивые текучие плоды ее ее ее

И прилепился к ним и изнемог истратился истек усладился на них и под ними…

Тогда жена Хуршеда плачущая воздела вознесла нож жены верной над живыми валунами бьющимися в тленном соитье близ бьющейся в вечном соитье реки но потом опечалилась и поникла…