33. В плену темноты

«Это можно сравнить с тем, как если бы мы выехали в Кальдеру, а оказались на дороге в Валленар», – признавался впоследствии Уртадо, имея в виду два города, расположенные в разных концах Панамериканского шоссе, проходящего в том числе и через Копьяпо. Известие о неудачном бурении буквально подкосило одного из бурильщиков, того самого, что в самом начале работ призвал их взяться за руки. «Мы испытывали крайне тяжелые чувства, – вспоминал Уртадо. – Эта скважина перестала быть для нас обычной». Они приступили к бурению новой скважины, и геолог Сандра Хара проводила измерения через каждые 200 метров с помощью прибора, который Уртадо со своими людьми опускали в отверстие диаметром пятнадцать сантиметров. Конструкция прибора включала гироскоп, определяющий истинный географический север по вращению Земли, и использовала некоторые другие физические принципы. Судя по всему, эта скважина, в отличие от первой, изгибалась в нужном направлении, и буровики на протяжении шести двенадцатичасовых смен углубили ее сначала до четырехсот метров, а потом и до пятисот, подгоняемые чувствами, смешанными из лихорадочной спешности, альтруизма и пессимизма. Они отдавали себе отчет не только в том, что могут промахнуться, но и в том, что даже если им и повезет, люди могут быть уже мертвы. Вероятность того, что шахтеры уже погибли, была настолько велика, что Барра и Министерство внутренних дел разработали специальную процедуру на тот случай, если бур выйдет в искомую точку. Было решено, что камеру в скважину опустят люди Сугаррета, но только он сам, министр горнодобывающей промышленности и оператор камеры имели право наблюдать за изображением на мониторе, поскольку могла открыться ужасающая картина: один мертвый шахтер, несколько погибших или даже все тридцать три несчастных. Если рабочие действительно погибли, то именно министру предстояло сообщить об этом семьям.

Миновали четвертые, пятые и шестые сутки бурения, и каждый вечер Уртадо возвращался в Копьяпо, чтобы немного отдохнуть. Как-то на обратном пути он заметил женщину с шоколадным цветом кожи и чертами лицами, характерными для местных, и которая стояла на обочине шоссе С-351 у поворота на шахту. Она выглядела совсем еще подростком и, заметив его пикап, вытянула руку с отставленным большим пальцем. Наверняка она приходилась родственницей кому-то из пропавших шахтеров и пыталась автостопом добраться до лагеря «Эсперанса». Уртадо не полагалось общаться с членами семей замурованных под землей – одно из множества правил, установленных Баррой и его людьми, – но все равно он остановился, чтобы подвезти ее. Женщина представилась Вероникой Киспе, женой попавшего в каменную западню боливийского эмигранта, шахтера Карлоса Мамани. После обмена обычными любезностями женщина пожаловалась на то, что в ее районе в Копьяпо отключили подачу воды, каковое непотребство в стихийных campamento[13], населенных преимущественно боливийцами и прочими бедняками, случалось регулярно. Он высадил Веронику у ворот шахты. В последующие дни он не раз видел ее, проезжая через ворота: она сидела под зонтиком, поскольку своей палатки, в отличие от остальных женщин, у нее не было. Уртадо же вернулся к своей буровой установке, спрашивая себя, а не сбились ли они с того пути, который привел бы их к мужу Вероники Киспе.

Через неделю после аварии на шахте президент Себастьян Пиньера отправил в отставку главу Агентства по обеспечению безопасности горных разработок, национальной геологоразведки и горнодобывающей промышленности и двух его заместителей, которые проявили халатность и не уследили за развитием кризисной ситуации на шахте «Сан-Хосе». Собственно, и сама спасательная операция грозила обернуться крупными неприятностями для правительства Пиньеры, особенно тех министерств, чья деятельность так или иначе касается области связей с общественностью. Но с таким же успехом операция могла оказаться для правящей элиты и золотой жилой. Советники президента, обязанные обратить внимание босса на все риски и выгоды принятого решения, сознавая возложенную на них ответственность, провели опрос общественного мнения. Опрос касался рейтинга лиц, непосредственно связанных с катастрофой и спасательными работами. В отчете Карлоса Вергары Эренберга об аварии и ходе спасательных работ операция получила название «Operaciòn San Lorenzo»[14]. Так вот, рейтинги Пиньеры и Голборна оказались очень высокими, тогда как владельцы шахты превратились в едва не самых непопулярных людей в стране.