33. В плену темноты

Труднее всего пришлось матерям, инстинкты и сердца которых разрывались под наплывом самых противоречивых чувств. Едва прибыв в Копьяпо, жена Марио Сепульведы, Эльвира Вальдивия, немедленно отправилась на рудник в сопровождении детей, тринадцатилетнего Франсиско и восемнадцатилетней Скарлетт. Но, пробыв совсем немного в окружении рыдающих жен и отчаявшихся матерей, собравшихся у входа на территорию шахты, которых криками и уговорами пытались разогнать местные чиновники и полиция, Эльвира поняла, что не сможет провести здесь с детьми еще и ночь. Скарлетт вдруг вновь превратилась в маленькую девочку, насмерть перепуганную и совершенно беспомощную, отчего Эльвире пришлось даже обращаться к врачу, который выписал успокоительное, чтобы Скарлетт могла хотя бы спокойно спать по ночам. Кроме того, Эльвира умудрилась заставить компанию заплатить за номер гостиницы в Копьяпо, окна которого выходили на главную площадь. По ночам, оставаясь одна в комнате с Франсиско и Скарлетт, она мысленно заглядывала себе в душу, стремясь обрести силы и защитить детей в возможной перспективе смерти и горькой утраты. Материнский инстинкт подсказывал, что она нужна детям, что она должна заставить их поверить в обязательную скорую встречу с отцом. Но как же это нелегко, когда собственными глазами видел угрюмую скалу, которая заживо погребла его под собой.

Тем не менее именно мысль о том, что ее Марио не похож на большинство мужчин, и помогла продержаться в те первые страшные дни. «Я знала, что он не позволит себе умереть, – признавалась впоследствии Эльвира. – Нет, Марио – из тех, кто готов питаться человечиной, если это поможет выжить. И если ради этого нужно есть землю под ногами, что ж, Марио пойдет и на это». Поэтому с первых дней Эльвира была совершенно убеждена в том, что ее супруг жив. «Если бы я считала, что надежды нет, то просто развернулась бы и отправилась домой, потому что в таких вещах я безжалостна и хладнокровна», – говорила она. Однако жена Перри изрядно беспокоилась из-за того, что муж не имеет возможности принимать лекарство, которое не дает маятнику его вспыльчивости раскачиваться слишком уж сильно. Вот уже двадцать лет Эльвира мирилась с перепадами настроения мужчины с «сердцем собаки» и бесконечными поисками работы, которые гоняли его из одного конца Чили в другой. Урок, усвоенный ею после всех этих лет, гласил, что Марио всегда возвращается, победив безработицу или справившись с депрессией, заставляет Скарлетт смеяться и остается героем для Франсиско. И каждый вечер в комнате гостиницы она призывала к себе детей, чтобы помолиться за него.

А вот Моника Авалос, напротив, расположилась напротив входа на рудник с твердым намерением никуда отсюда не уходить. Первые несколько дней и ночей дались ей невероятно тяжело, и сон бежал от нее. По ее же собственным словам, она буквально разваливалась и даже потеряла из виду своего восьмилетнего сына Байрона. Моника по-прежнему стояла у входа, когда вдруг сообразила, что мальчика давно нет рядом, – и тогда Исайя, друг ее мужа, сообщил ей, что за малышом присматривает его жена.

– Не беспокойся, Нати позаботится о нем. Ему не во что переодеться, но они что-нибудь придумают.

Старший сын Моники, Сезар Алексис, в сущности совсем еще подросток, предложил матери вернуться домой, искупаться и выспаться, но она ответила, что не может этого сделать. «Мысль о том, что надо принять ванну, даже не приходила в голову – меня вообще ничего не интересовало. Ровным счетом ничего. Люди говорили мне: “Моника, ты должна быть сильной”, – но только сил у меня уже не оставалось», – вспоминала она. В свою первую ночь на руднике она задремала на несколько минут, сидя на твердом сером камне; на вторую она отыскала где-то деревянный поддон, на котором и прикорнула, свернувшись клубочком в тех же спортивных брюках, что были на ней, когда она готовила Флоренсио суп, так и несъеденный. Третья ночь застала ее на вершине горы, под звездами. Она опустилась на прямоугольный валун, закрыла глаза и заснула, а когда пришла в себя, то обнаружила, что находится в совершенно другом месте. Она бродила во сне по склону горы, в недрах которой попал в ловушку ее муж, словно сомнамбула, коего подсознание заставляет безошибочно перемещаться по неровной и каменистой поверхности.